– Интересно, Константин Платонович. Что вы выдумали такого убийственного?
– Я, Владимир Николаевич, сразу после атаки Трубецкого засел за справочники, рассчитывал возможность эффективного поражения подлодок артиллерией. Чушь все ныряющие снаряды, снаряды-иглы и прочее. Не сработают они в толще воды.
– Да, но «Изумруд».
– Ферзену просто повезло, очевидно японские подводники новички, вот и напортачили чего то, всплыли, а «Изумруд» мало того что рядом оказался, так и комендоры молодцы – не оплошали, точно залепили. Но я о другом речь веду. Представьте подводную лодку на глубине, скажем десяти-двадцати метров, представили?
– Да уж, представил. Вроде и близёхонько, но как её достать? Не сети же закидывать, пушкинскому рыбаку уподобившись. И снаряды, вы правы – не сработают, сколько не пали.
– А теперь представьте, Владимир Николаевич, – опускаем мину заграждения на такую глубину и подрываем её. Детонация пойдёт во все стороны, неустойчивую подводную лодку или перевернёт, что для них смерти подобно, либо встряхнёт так, что аккумуляторы из строя выйдут, кислород рванёт. Да мало ли что…
– Гениально!!! Гениально дорогой вы мой Константин Платонович! А ведь и верно, если посчитать мощность обычной мины. Чёрт, так ведь можно и особую мину сделать, специально для уничтожения подлодок!
– О том и речь, Владимир Николаевич. Я прежде с вами, как с ответственным за охрану Владивостокского района, решил этот вопрос обсудить. И потом уже, вдвоём идти к командующему!
– Воистину говорят – на каждый меч найдётся щит, на каждый щит найдётся меч!
– Только прошу вас, ваше Превосходительство, кроме командующего не будем никого посвящать. Мало ли – война ещё идёт, а зная нашу расхлябанность и болтливость можно не сомневаться – англичане и япошки быстро окажутся в курсе. Не хотелось бы, хоть и косвенно поспособствовать гибели Плотто или Беклемишева.
– Конечно, конечно, Константин Николаевич. Секретность и ещё раз секретность!
Миклуха настолько взволновался открывшимися перспективами по уничтожению неприятельского подводного флота, что скомандовал возвращаться в гавань. «Сенявин» неспешно заворочал, меняя курс, миноноски продолжили описывать круги вокруг броненосца.
Пока миноносные силы Тихоокеанского флота выискивали неприятельские субмарины, на отряде крейсеров жизнь била ключом, несмотря на то, что крейсера приткнулись к «Камчатке» и спешно ремонтировались. Из Петербурга наконец то прибыли запасные детали для машин и цилиндров «Олега» и Небогатов возликовал. Если два сильнейших двадцатитрёхузловых бронепалубника будут соответствовать своим заводским характеристикам (хотя бы приближённо, с учётом эксплуатации и боевых повреждений) то у японцев хлопот заметно прибавится. По распоряжению командующего перевооружающийся на германские стопятимиллиметровые орудия «Алмаз» отбуксировали от плавучей мастерской и на место крейсера Чагина встал «Олег». Впрочем, командир «Алмаза» не спорил и готов был установить оставшиеся четыре орудия силами команды. Очень уж не терпелось Ивану Ивановичу выйти в море на нормальном крейсере, без жалких малокалиберных «пукалок», годных разве что для салютования.