* * *
Я — лейтенант, и меня инструктируют. Краткоё емко и бестолково, с надеждой поглядывая на меня. Такое впечатление, что если захочу, то попользую этого заискивающего перед лейтенантом полковника. А, что? Дальше Грозного не пошлют, меньше группы не дадут. Есть у меня небольшое преимущество — я когда-то жил в том районе, куда мне сейчас предстоит идти. Я знаю местность и я говорю по-чеченски. Плохо, конечно, говорю, честно говоря, очень плохо. Но мне нравится то, что во мне видят кого-то. Я понимаю, что во мне не видят человека, пока еще. Но через два-три часа, когда я выйду в район и начну нашаривать позиции боевиков, во мне увидят и человека и даже офицера, а может даже и разведчика. А если меня убьют, то вспомнят, как зовут моего замкомгруппы, и то, что он всего-навсего старший сержант.
* * *
Я до сих пор лейтенант и меня снова инструктируют.
— Ну что, готовы?
— Не е…те мне мозг, товарищ майор.
— Ладно, ладно удачи…
* * *
Август девяносто шестого года я — старший лейтенант. «Северный», аэродром. К казарме моей роты подскакивает УАЗик комбрига. Выскакивает порученец. Я уже на крыльце, мне уже позвонили, молча прыгаю, едем. Меня инструктирует по телефону Командующий группировки. Генерал. Генерал, которого я до сих пор уважаю.
— Вы сможете выполнить задачу?
— Да, товарищ генерал, задачу я знаю.
— Ну все, давайте, чем помочь — сразу выходите на меня.
Он ничем тогда не помог. Я его за это абсолютно не виню. Я тогда был благодарен простому полковнику, Начальнику разведки Округа, этакому доброму, но строгому дядьке.
Когда меня рвали на части кучи всяческих «лаковых» спецназовцев: «Ты воевать не умеешь, у тебя всего три двухсотых, а в третьем батальоне — семнадцать», я ласково улыбнулся и сказал «Е…ть, вы долбо…бы». Я думал меня сожрут. Спас Начальник Разведки. Через два дня он меня инструктировал сам на следующую задачу:
— Вот, вроде верные данные, подумай сам, если что, я подпишу.
* * *
Я капитан и меня инструктируют. Мне напоминают, как правильно держать оружие. Мне напоминают, что за каждым разведчиком надо смотреть, ибо солдат — такое существо, что куда не целуй... Но я радуюсь, ей Богу, радуюсь. Ибо я всего-навсего посредник. А командиром группы идет сержант. А задач куча. А командир группы, где тринадцать бойцов с оружием, просто сержант, я — посредник. Сержанту даже подсказывать не надо. Ему достаточно пару слов сказать. Он все налету схватывает. У него в группе идут все его годки. Сержанта слушают. А я его не инструктирую, я молча иду в «ядре». Лишь при переходе условной «границы» подсказываю, что нас могут прослушивать по радио. Сержант чешет репу, и в первый раз спрашивает, что делать. Я ему сказал одно лишь слово. «Радиоигра». Этого хватает. В эфире безумный радиоспектакль. Нас бегут ловить метров на двести куда-то в лево. Группа переходит условную границу не торопясь и спокойно скрывается среди дальневосточных сопок.