Вспотевший дед выслушивает инструктаж, разгружает телегу, проверяет состояние осей. Оси исправны, о чем следует немедленный доклад, телега загружается и заготовщики дров вновь продолжают движение. Солнце уже к закату.
На небе ни облачка, птички поют, травка зеленеет, телега поскрипывает, проезжают мимо заливного луга, а там копешка сена стоит.
— Дед, а сено нам надо-то?
— Та надо, сынок, надо коровенок кормить.
— Стой! Разгружай дрова, загружай сено!
Дедок уже почти лишаясь разума разгружает дрова, загружает сено, попутно при этом получая выговор за пререкания со старшим по званию. Ну все, сено загружено, движение возобновляется. Подъезжают к мостику через речку, и только было кобыла ступила на мостик:
— Стоять! В целях повышения боевой подготовки форсируем реку вплавь!
Форсируют. Сено все смывается за борт, сами кое-как выплыли, лошадка чуть не потонула, но все вроде как благополучно.
— Дед, а скока время однако?
— Да шесть вечера уже, товарищи сын-майор.
— Распрягай кобылу!
— За каким? — вопрошает потерявший весь боевой дух дед.
— После восемнадцати часов эксплуатация кобылы строго запрещена!
Мля-я-я-я-я-я-я, идут они, толкают телегу, песни строевые поют, жалобно так, кобыла рядом довольная плетется.
Вот и прибыли они в ППД, домой то есть. Заходят в избу.
— Совещание в два часа ночи! просьба не опаздывать!
В два часа ночи сидят дед с бабкой понурые на совещании, а сын их разглагольствует:
— Так, дед, что конкретно было сделано за сегодня?
Дед думал-думал:
— Дык, сынок, ни хрена и не сделано!
— Ага, понятно. Так, что у нас завтра за день недели?
— Дык, ето, суббота!
— Ну, все ясно — по плану ПХД, подготовка к новому отопительному периоду, заготовка дров.
К одной разведчицкой части был прикомандирован очень добросовестный сотрудник «бдительных» спецслужб. Часть была воюющая — была первая война — разведчики не вылазили с выходов, мочили духов, вскрывали базы, уничтожали методом подрыва обнаруженные боеприпасы, методом поедания уничтожали обнаруженное продовольствие.
Не помню, каким методом уничтожалось обнаруженное обмундирование. Наш сотрудник все это ревностно бдил, вносил в специально обученный для этих дел блокнотик, попутно вербовал себе сотрудников, выпивал с офицерами-разведчиками, у которых вошло в привычку, напиваясь, бить особиста. Особист был не злопамятный, вернее, вообще беспамятный, поэтому, не записав в блокнотик кто его вчера бил, с утра ничего не мог вспомнить. Самый злобный среди разведчиков был весьма зажиточный командир разведдесантной роты, кстати, самый выдумывательный на разные подлости и непристойности по поводу особистов, прокуроров тыловиков и бригадного НОКиСа.