— Эй, дятел, ты на хрена себе табличку на задницу нацепил! — возмутился он отодрал табличку и перевесил её в нужное место, после чего усилиями наряда стал эвакуировать Эдуарда. При проведении мероприятий по спасению, спящий Эдуард даже не шелохнулся, наряд обиделся за такую нечуткость и выпустил Ворошилова из рук. Громкий стук соприкосновения лба Эдика с полом совпал с криком: «Рота, подъё-ё-ё-ё-ё-ё-ё-ё-ём!». Жизнь потекла своим чередом. С тех пор в поведении Ворошилова стали отмечаться странности.
Он подолгу смотрел в одну точку, изредка похрюкивал, засыпал во время марш-броска. Плюс ко всему этому два негодяя, не будем говорить кто, ночью приколотили его хромовые сапоги гвоздями к паркету. Эдик с утра, одев неуставные носки, сунул в сапоги ноги и растянулся на полу, не успев сделать и шага. Толпа сочувствующих выдернула Эда из сапог и послала в умывальник с криками:
— Чё у тебя с лицом? Смотри, да ты в «чужого» превращаешься!
Ворошилов метнулся в умывальник, в это время гвозди с сапог вытянули, дырки на подошвах затёрли кремом. Недоумевающий Эдик прибежал с умывальника, взялся за голенище сапога и резко дернул его на себя, в результате чего повалился опять на пол, зажав сапог в руках и вращая глазами. С тех пор он стал задумчив и загадочен.
А как-то вечером заявил, что он продал душу Владимиру Ильичу Ленину. На вопросы почему же не дьяволу, или хотя бы замполиту училища, Эдик ответил, что ему почему-то явился Ленин и заключил с ним контракт на его бессмертную душу, в обмен на мелкие жизненные удобства. Жизненные удобства стали появляться сразу же.
Когда Эдик плюхался на кровать, кровать немедленно ломалась и Ворошилов с грохотом валился на пол, жутко богохульствуя. Не смотря на все просьбы к Владимиру Ильичу, Эдика постоянно ловили в самоходах и ставили двойки как по общеобразовательным, так и по военным дисциплинам.
Как-то утром мы толпились в умывальнике и ёжась от утренней свежести пытались добиться от перемёрзших кранов воды. Ворошилов подошёл к крану, открутил вентиль, послушал шипение и заорал:
— Вова, ну хоть водички умыться дай!
Шипение прекратилось и из крана забила мощная струя воды.
— Вот так! — пробурчал Эдик и начал утренние процедуры.
— Владимир Ильич и нам! — заорали остальные.
Однако Ленин был благосклонен только к Эдику — из остальных кранов вода так и не полилась. А днем на занятиях, когда все пытались слушать лекции по тактике и выводили в своих конспектах «графики засыпания», преподаватель, матёрый подполковник, обиделся, поднял всех засыпающих и влепил всем по паре, Эдика, храпящего и пускающего слюни на парту, он почему-то не заметил.