— Хеййня, сейчас разберемся!
Нам он разрешил понаблюдать за его манипуляциями. Ворошилов долго колдовал с двумя карандашами, что-то шептал себе под нос, наконец взгляд его стал осмысленным.
— Вижу! — заорал он. — Вижу, кто спер часы!
— Кто? — завопили мы.
— Это… это…
— Да, кто это?
— Он невысокий, плотный такой, нерусский, он из второго взвода!
— О-о бля! — завопил Бирюков. — Знаю!
Короче, чтобы прояснить ситуацию, поясню. Во втором взводе учился у нас выходец то ли с Узбекистана, то ли ещё откуда, Равшан Габердыев. Парнишка был сам себе на уме, мало с кем водился, но вроде ни в чём таком подозрительном замечен не был.
И тут на тебе.
План по изобличению Равшанки в крысятничестве был разработан в течении нескольких минут.
Сперва в качестве «торпеды» был запущен Степной, который попросил у Габердыева какой-то конспект. Равшанка кивнул и сказал:
— Э-э-э, в тумбочка возьми.
Вовка обшарил всю тумбочку, нашел кучу конспектов, и не нашёл абсолютно никаких часов. Потом Габердыева отвлекал наш взводный любитель «дурной травки» Геннадий Рыжков, если у него в наличии была трава, ему было пофиг с кем раскурится. Пока они за казармой, дрожа от холода, раскуривалась, все носимое имущество Равшанки было тщательно осмотрено, обнюхано. Часов так и не нашлось.
Бирюков решил, что надо переходить к мерам физического воздействия.
Слово за слово, Равшанка был зажат в проходе между каптерками и отметелен по первое число старшим сержантом Бирюковым. Однако и после этого Габердыев, жутко проклиная всех то ли на узбекском то ли еще на каком, отвечал, что ни каких часов он не брал, а Бирюков все-таки козёл. Матерящегося на всех, кто попадался под руку, узбека увел Гена Рыжков, минут через десять они вдвоем, постоянно оглядываясь по сторонам пробрались в казарму, быстренько заползли под одеяла и трясясь от страха заснули.
Однако часы так и не нашлись. Мистический покровитель Эдика, Владимир Ильич почему-то дал сбой.
Утром перед построением на развод, пришедший из увольнения командир отделения второго взвода Вовка, смотря на все спиритические и следственные мероприятия Лукаш, заорал на всю казарму:
— Рома-а-а-а-а, Бирю-ю-ю-ю-юк.
— Чё те надо? — ответил опечаленный Бирюков.
— На, часы свои забери, я у тебя их вчера в увольнение брал, тебя спросить хотел, да ты качался…
— Бля-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я-я, ты чё не русский, что ли? — завопил Бирюков.
— Ага, — ответил невысокий и плотный Вовка, — белорусс я!