— Ворошилов, уебан, кончай угорать, — заорала возмущённая пытающаяся уснуть общественность.
Так с шутками и прибаутками мы постепенно успокоились и заснули. Однако подлый Эдик через час, когда все спали, и даже наряд добросовестно хрючил, тихонько прокрался и на настенных часах напротив дремлющего дневального перевёл стрелку на шесть утра. Потом с особым цинизмом перевёл стрелку на будильнике возле спящего дежурного по роте и мерзко похихикивая нырнул под одеяло. Через две минуты сонный дежурный включил в спальном расположении свет и заорал:
— Рота-а-а-а-а, подъё-ё-ё-ё-ё-ё-ё-ё-ё-ё-ё-ё-ё-ём!
— Встаем, встаем.
Кое-кто повелся и понуро встал, начал одеваться, кто-то еще боролся со сном, а кое-кто взглянул на свои наручные часы начал кидать в дежурного подушками и устраивать бунт. Через двадцать минут охреневшего дежурного все-таки убедили, что над ним кто-то жутко пошутил, покурили, поворчали и личный состав все-таки угомонился, теперь уже до нормального подъема. Теперь только дежурный не спал, бродил по расположению, будил спящих и спрашивал сколько время. Потом ему это занятие надоело, он выпросил у наиболее доверчивых курсантов несколько подушек, якобы для того, чтобы сходить в туалет сфотографироваться…
С утра все понеслось согласно расписанию занятий. Степной маялся и никак не мог решится на свой безумный шаг. Перед второй парой он подошёл ко мне с жалобной миной.
— Ну что, как ты думаешь, стоит мне идти, или нет?
Я тут же ему описал картину, как не дождавшаяся его подружка устраивает оргии с лицами гражданской наружности. Вовочка задрожал еще больше и наконец решился:
— Всё, иду, прикроешь меня?
— Конечно, конечно, — уверил его я.
Как только Степной сделал два шага от учебного корпуса, я заорал во всю глотку:
— Товарищ капитан, смотрите — Степной в самоход идёт!
Степной подпрыгнул на месте, развернулся и бросился к корпусу, однако, увидев мою довольную морду, сменил испуганное выражение лица на счастливое, показал мне «фак» и кинулся к старой казарме, где он с утра спрятал гражданскую одежду.
Вторая пара началась, вместо Степного на перекличке отозвался Рыжков, преподаватель повесил пару плакатов и начал читать лекцию. Когда большую половину аудитории сморил сон, преподаватель сказал, что ему надо срочно к начальнику кафедры и естественным образом испарился из лекционного зала.
Таким образом все, довольные ходом учебного процесса, немедленно заснули и счастливо проспали до третьей пары.
На иностранном языке вместо заболевшей англичанки к нам забежала её заменщица, молоденькая практикантка из какого-то университета, смутилась, выдала нам книжки, озадачила переводом текста и тоже испарилась.