Каверин писал: «Изучали ли жизнь Тургенев, Толстой, Чехов? Да, но они не ездили в командировку за своим „материалом“. Изучение жизни и жизнь так тесно были переплетены в их сознании, что им показалось бы, вероятно, очень странным, что, прежде чем написать современный роман, нужно изучить жизнь современного человека. Они просто жили… В деле литературы, которая всегда была близка пророчеству или учительству, подчеркнутое профессиональное сознание выглядит немного смешным».
Как не вспомнить здесь снова несколько раз упомянутую на этих страницах новеллу Гофмана «Угловое окно» с заветом умирающего автора выглянуть на улицу, в «суетню» будничной жизни? Вениамин Александрович Каверин не только усвоил и запомнил эту заповедь создателя цикла новелл «Серапионовы братья» и вдохновителя одноименного литературного ордена в далекой России, но, можно сказать, пережил на собственном опыте, изучая темную действительность петроградских катранов и опиумных курилен; следуя с записной книжкой за Виктором Шкловским и пристально наблюдая старых и новых профессоров в окружении Юрия Тынянова; отправившись в Сальские степи, а затем в Магнитогорск; пройдя Великую Отечественную войну; изучая исторические документы и географические карты, вникая в труд биологов и вирусологов; познавая действительность во всём ее многообразии через человеческие характеры и естественное для них нравственное чувство.
И вывод старого писателя о пророчестве и учительстве отечественной и мировой литературы воспринимается как глубокое и обоснованное утверждение — справедливое по самой своей сути. Потому он писал о литературе: «Она существовала до моего появления, будет существовать после моей смерти. Для меня она, как целое, — необъятна, необходима и так же, как жизнь, не существовать не может».
Если не бояться пафосных изречений (а в этом случае — тем более!), необходимо сказать, что высокому служению делу своей жизни Вениамин Александрович Каверин отдал себя без остатка и профессионально, и личностно. Литература никогда не была для него «занятием» — она была служением с необходимой долей пророчества и учительства. Не навязчивого, не назидательного, а естественного и простого, как сама жизнь.
В телевизионной передаче 1982 года по случаю его восьмидесятилетия Вениамин Александрович сказал: «Я придерживаюсь в жизни очень простых правил. Быть честным, не притворяться, стараться говорить правду и оставаться самим собой в самых сложных обстоятельствах. Эти принципы я и пытался претворить в моих произведениях, в характерах моих героев. Истины эти просты, но сделать так, чтобы они тронули сердца современных читателей, — непростая задача».