- Что, опять ХНК?
- Опять... 82 года, анасарка, одышка, вся синяя, ноги, как колодки, печень до пупа, ну, все, короче, по полной программе. Я упиралась, так они родственников подговорили, те - главврача ночью подняли, мол, жалобу писать будем, а тому это надо? Личный приказ Львовича - взять в РАО, на последнее свободное место. Вен нет, пришлось подключичку ставить, ввожу изокет, еле-еле, чуть больше скорость дашь - у нее давление съезжает. На фуросемид вообще не реагирует, мочи нет. Кислород даем, а толку? Так что, - вздохнула Марина, - хоронить вам.
- Еще сутки не протянет? - деловито поинтересовался я
- Да нет, похоже... Слушайте, давайте поговорим с ними все вместе, пусть Сергей Васильевич выступит, заведующий он или нет?
- Да говорили уже, а что толку?
-Но это же неправильно!
- Неправильно...
- Надо что-то делать!
- Надо..., - от фразы к фразе она все больше распалялась, мой же голос приобретал все большую безнадежность, так что она недоуменно посмотрела на меня и махнула рукой:
- А, вам тоже все равно...
Положим, не все равно, и я тоже периодически ругаюсь с терапевтами, сующими нам очередного безнадежного больного, просто за долгие годы работы я уже устал это делать.
"Вот гады, не хотят больных лечить, а еще врачи называется! А клятва Гиппократа?!" - возмущенно подумает кто-то. Ваше право, господа хорошие, только прошу учесть некоторые вещи: хроническая недостаточность кровообращения в терминальной стадии - практически то же самое, что и далеко зашедшее онкологическое заболевание - поражены все органы, вылечить человека нельзя. И таких больных по району, именно в такой стадии - пара десятков. А еще есть циррозы, хроническая почечная недостаточность, та же онкология. И все они - живые люди, которые, несмотря на все болячки - жить хотят, ну или, по крайней мере, хотят, чтобы они жили, их родственники - отцы, матери, дети. Каждый из них имеет абсолютно равные права на жизнь, почти любому мы можем в отделении немного помочь - дать тот же кислород, к примеру. У нас более качественный уход, мониторы. Вылечить не сможем, но облегчить умирание - вполне. Тем не менее, они все равно умрут - через неделю, две, а на их место придут новые декомпенсированные больные.
Самое главное: пока я сердобольно буду лечить умирающих хронических больных, я не смогу оказать интенсивную помощь молодому парню после автоаварии, родильнице, потерявшей всю кровь, ее преждевременно родившемуся недоношенному младенцу. И они тоже умрут. Так что, волей-неволей, мне приходится кому-то отказывать в облегчении страданий - чтобы помочь другим. Проблему могли бы помочь решить хосписы, но их у нас нет.