-Мужчина какой- то.
- А какой именно? - сдерживаясь спросил я.
-А я не спросила.
- Может, родственник?
- Не знаю, - равнодушно пожала плеча Лариса.
- Телефоны хоть какие для связи с родственниками записала, адрес ее?
-Ах, Дмитрий Олегович, я же помощь оказывала, ну и не успела записать. - обиженно протянула она, всем видом демонстрируя, что "до грибов ли нынче".
-Мозоль на пальце не натерла?
- Какую мозоль? -захлопала она длинными ресницами
-Которую ты заработала, когда на кнопки телефона жала. Какую, нахрен, ты помощь оказала этой больной - инфузию наладила, группу крови определила, препарат какой нибудь ввела? Лариса, я же тебе говорил уже: медицина - это не твое, тебе отсюда надо уходить.
-А вы мне не указывайте, где и как мне работать,- вспыхнула "зачарованная". "Зачарованная" - это так ее наши девушки с усмешкой называют. Нажалуется, что я тут ее третирую, опять Львович, с тоскливыми глазами больного сенбернара будет мне выговаривать. Я вспомнил нашу последнюю беседу...
....- Не надо ее трогать.... Ну, понимаю я все, Дмитрий Олегович, но не могу я ее уволить: мне уже из облздрава звонили, чтобы я и думать этого не смел - сразу сказали, что приедет проверка, ее восстановят, а нам всем - секир-башку сделают. Замечание я ей объявил, конечно, но больше, - он развел руками, - извини.
-Хоть бы этого ее "папика" куда повыше забрали - глядишь, он либо ее с собой увез бы, либо, новую пассию там нашел.
-Будем надеяться, - грустно вздохнул Львович.- Думаешь, она меня не достала- во!- он чиркнул ребром ладони по горлу...Этот разговор состоялся у нас после того, как Лариса, ничтоже сумняшеся отправила больного с разлитым перитонитом своим ходом к хирургу на прием. Так и шел бедолага, согнувшись пополам и охая на всю больницу.
Все же я не отказал себе в удовольствии хоть как-то отыграться:
-Знаешь, Лариса, я вот читал у одного греческого философа - его слова конечно, не к тебе относятся, а к спортсменам, но высказывание очень интересное: "Когда я вижу фигуру атлета без признаков ума в глазах - мне чудится что-то скотоподобное".
Лейтенант прыснул. С десяток секунд Лариса багровела, по-видимому, раздумывая, как ей отнестись к подобной фразе. Потом запальчиво сказала:
- А я вот считаю, что эти слова относятся ко мне! - и тут же осеклась, поняв, что попалась. Теперь уже захохотали все, присутствующие в приемном покое, кроме меня, сохраняющего абсолютную невозмутимость, да пожалуй, преставшего плакать, но по -прежнему шмыгающего носом Никиты.