— Как ни странно, я понимаю, — невесело усмехнулась Мэри. — Хотя, ты права, мне это не нравится, и это еще мягко сказано!
— Обещаю тебе, я буду очень осторожна. Детектив Монро здесь, и он присмотрит за мной.
— Он очень хороший человек, — мягко произнесла Мэри. — Он вызывает доверие. Я верю, что он не даст тебя в обиду. Костьми ляжет, но не даст.
— Поверь, Валиант тоже. Просто сейчас ему нужно прийти в себя, и я хочу быть рядом, когда ему станет лучше. Сейчас мы все в безопасности. Обещаю, что буду звонить тебе каждый день, пока все не закончится. Хорошо?
Мэри тяжело вздохнула.
— Я очень хочу, чтобы ты вернулась домой, — с грустью отозвалась она.
Ривер прикрыла глаза.
— И я сделаю это, как только смогу. Обещаю.
Бослер, штат Вайоминг 26 декабря 2003 года
Джеймс Харриссон постепенно приходил в себя после снотворного, которое ему вкололи в больнице. Едва очнувшись, он понял, что его успели переодеть в его одежду, а еще тщательно позаботились о том, чтобы связать ему руки за спиной и туго стянуть веревкой лодыжки. Рот был заклеен клейкой лентой.
Джеймс прекрасно знал, что он бесполезного мычания не будет никакого толку. Его похититель просто поймет, что пленник пришел в себя, не более.
Оно того не стоит, — согласился со своими мыслями Харриссон. — О том, что я очнулся, Дюмейну лучше не знать. Лучше пока подумаем, где я и как отсюда выбраться.
Общий расклад оказался неутешительным. Харриссона везли по дороге в большом автомобиле, похожем на «Фиат Дукато». Окна грузового отдела были закрашены, дверь, надо думать, заблокирована. В любом случае, Джеймсу не удастся до нее добраться, не привлекая внимания. О том, сколько сейчас времени и что это за дорога, Харриссон не знал, хотя предполагал, что сейчас уже далеко за полночь, а следовательно, уже 26 декабря. Если взять в расчет то, что Дюмейн хотел перевезти своего пленника из Сент-Фрэнсиса в Шелл-Крик, скорее всего, они движутся по I-80. Плохо. Пустынное шоссе, вокруг никого на много миль. Даже если удастся выбраться каким-то образом из машины, Дюмейн сумеет догнать своего пленника… или пристрелить, если у Джеймса получится убежать достаточно далеко.
Так, соберись, — приказал себе Джеймс, понимая, что вот-вот начнет впадать в уныние от собственного положения. Рана все еще болела, действие обезболивающего прошло, и чугунная слабость разливалась по телу щедрым потоком. — Думай, черт тебя подери! От этого зависит твоя жизнь! И жизнь Ривер.
Харриссон огляделся, пытаясь найти хоть что-то, чтобы освободить руки. Но, похоже, Дюмейн подготовился хорошо: в грузовом отсеке не было ничего, что можно было бы использовать, чтобы перерезать путы на запястьях.