Секунды бегут. Экран, обозревающий окрестности, строит отражение. Я вижу сигнатуру 1958 года. Похожая на выброшенного на берег кита, она тенью лежит на дне. Ее очертания совпадают со значительно затянувшимся моментом. Она прозрачна и одновременно недоступна. Это «Наутилус», mobilis in mobili, «подвижный в подвижной среде», так гласит девиз, который украшает каждую часть его бортового сервиза. Но он зажат в расщелину подводного горного хребта и устало накренился в сторону. Его прочный 107-метровой длины корпус раскрывается в продольном разрезе. Подкосные соединения и полости, боковые и горизонтальные рули, системы обеспечения, цистерны погружения, балластные и уравнительные цистерны — выцветшее тщеславие, окруженное памятью океана, хранящего и забывающего незваных гостей. Едва не исчезнувший бесследно, однако он здесь: «Наутилус». С разбитым перископом он ждет, чтобы его вернули к жизни.
Незадолго до того, как он сошел со стапелей, сквозь тысячеглазую тишину пролетела бутылка шампанского. Она разбилась о корпус. Этот кадр показали во всех странах. Затем «Наутилус» погрузился в новую эпоху. Одна из тарелок бортового сервиза скользит по другой и падает вниз. Перевернувшийся текст является девизом. Слова mobilis in mobili, падая со стола в офицерской кают-компании, расправляют свои затекшие ноги и бесшумно встают. Грязная посуда складывается на полу в стопки. Бутылка шампанского, на которой больше нет этикетки, парит среди столовых приборов вокруг своей оси. («Наутилус выполнит задачу, которая уже давно является мечтой человечества».) Торопливо отодвинутые стулья повалились набок. В командирском отсеке разложены карты, на которых курс, прямой как стрела, прерывается и становится волнистым. Другие карты демонстрируют предыдущие атаки на предназначенную для завоевания местность. Судьбы на отмеченных штрихами, пунктиром или штрихпунктиром путях: сани, дрейфующие суда, пропавшие без вести шары, совершившие аварийную посадку самолеты. Не тронутый хаосом этих знаков Морзе — покрытых корками льда точек и тире, движущихся в белизне, — «Наутилус» направляет свой курс на полюс. Он не оставляет никаких следов. Ничего, что тонет во все уменьшающихся интервалах, тащится вперед, а потом развеивается.
У «Наутилуса» безграничная выдержка. Вызовы принимает тайно. Обеспеченный кислородом, пресной водой, теплом и светом, он под музыку преодолевает громадные трудности, чтобы в один прекрасный момент найти полынью и послать как торжественную радиограмму три зашифрованных слова. Это была Холодная Война.