В 9.30 утра Жанна Д. выходит на улицу. Пригоршня птиц, брошенная в воздух, сверкает на солнце. Деревья, одетые в зелень, раскачивают на своих ветвях полуготовые гнезда. Автофургоны, сигналя, проносятся мимо друг друга, за рулями — мужчины, которым для взаимопонимания достаточно всего лишь указательного пальца, который они на мгновение поднимают над рулем. Светофоры работают в такт, показывают по очереди то раскрытые руки, то согнутые локти. Владельцы лавок выходят к своим магазинам и крутят вниз маркизы, чтобы защитить от слишком сильного солнца свои товары в витринах. Шаги Жанны Д. стучат по тротуару. Она отбрасывает равномерно движущуюся рядом с ней тень. На ее руке висит пустая авоська.
Город, в котором она живет, расположился на побережье, как бы случайно там остановившись и оставшись навсегда. Ни один человек не бросает взгляда на море. Это неудобопроходимая местность. Это истощившиеся земли, которые, чтобы напомнить о себе, посылают в город качурок и соленые бризы; но и те, и другие развеиваются.
Неизменны здесь раскрученные маркизы, светофоры, работающие в такт, полки, наполненные товарами. Неизменны пожелания доброго дня, произносимые владельцами лавок, их оазисы улыбок, где Жанна Д. роняет несколько слов.
Она покупает сетку картошки. Потом заходит в мясную лавку и через некоторое время выходит оттуда с почти до отказа наполненной сумкой. Не хватает теперь только зеленого лука, яиц, вермишели, джема. Чтобы найти недостающее, она проходит еще две улицы и попадает в лавку, владелица которой неподвижно сидит в задней комнате, поджидая клиентов.
— Как дела? — спрашивает хозяйка.
— Хорошо, — отвечает Жанна Д.
Она поднимает сетку с продуктами на стойку и открывает ее, чтобы улыбающаяся женщина смогла уложить туда продукты. Жанна Д. туже затягивает свой платок, который слегка развязался. Она отправляется домой. На ее руке висит сетка, полная продуктов. Ее шаги стучат по тротуару.
В 11.03 утра она достает покупки из сетки и кладет их на кухонный стол. Открывает шкаф для продуктов и ставит туда джем и вермишель. Сетку картошки она относит на балкон перед кухней. Зеленый лук, еще завернутый в газету, она кладет в стороне на подоконник. Вытирает руки. С шумом переставляет один из скрипучих стульев на кафель перед столом, открывает ящик со столовыми приборами, достает оттуда вилку, закрывает ящик, отодвигает стул. Из посудного шкафа она берет глубокую тарелку, из холодильника — молоко, из шкафа с продуктами муку и соль. Когда все ингредиенты на столе, она перевязывается фартуком. Она разбивает два яйца на краешке тарелки, выливает их содержимое в тарелку, добавляет туда немного молока и соли и так долго взбивает массу вилкой, что она становится равномерно окрашенной и начинает пениться. Рядом с тарелкой она насыпает на стол кучку муки. Потом распаковывает то, что принесла от мясника: большие и маленькие куски телячьего филе. Поочередно обмакивает их сначала во взбитые яйца, а потом обваливает в муке. Она достает еще две тарелки из посудного шкафа, кладет филе на одну из них, вторую использует как крышку и ставит панированное мясо в холодильник. Под конец устраняет остатки кляра. Она смывает с тарелки остатки яиц, смахивает муку через край стола в руку и высыпает ее обратно в пакет. Она убирает пакет с яйцами, муку и соль. Она вытирает стол влажной тряпочкой, которую вырезала из оставшейся от мужа рубашки. Моет руки.