Карлине прожила весь свой век среди пиленцев, она знает все приметы, умеет ворожить, только стесняется. Корову свою, однако, вылечила заговором.
Тут во дворе появляется папа и приглашает на прогулку: целый день на веранде сиднем просидел, надобно малость поразмяться. И вот они втроем: профессор, Талис и Лига — начинают шагать по гладкому асфальту — обсаженному пышными дубами шоссе — в сторону Пилсмуйжи. Над Ливозером курится туман. Там хорошо берут лещи, уверяет папа. Еще лет эдак двадцать назад они оба с Хинценбергом катались по озеру, ставили удочки и жерлицы, но охотней всего ловили на дорожку. Старый Хинценберг на глаз определял, в каком омуте какая рыба кружит.
А вот справа за обочиной дороги в сарайчике с углами из цельных камней в девятьсот пятом году революционеры прятали оружие.
— Из чего вы тогда стреляли, папа, из карабинов или охотничьих ружей? — спрашивает Таливалдис.
Профессор делает вид, что не слышит (в пятом году он оружием не интересовался, его оружием была скрипка).
— Перейдем к вопросу, почему дубы так медленно растут и набирают толщину. Вон дубовая роща, которая спускается с горы Пилсмуйжи до самого озера. Во времена моего детства эти деревья были точно той же высоты и толщины, что и сейчас. Земля, что ли, тут слишком скудная?
На обратном пути они сворачивают мимо церкви на Ванагский погост навестить дедов и прадедов. Карлине обсадила могилки цветами, цветут петуньи и герани и еще какие-то усатые вьюнки.
Лига думает, что было бы красивей обложить холмики зеленым дерном, но папа отвечает, что это дело Карлине.
«Кто будет убирать, когда Карлине сама сюда переедет? — думает профессор. — Меня-то устроят на Лесном кладбище в Риге, на видном месте, я уже приглядел его».
Уходя по аллее с кладбища, Лига останавливается у высокого памятника, похожего на ствол сломанного дерева.
— Müller Hans Mandelberg, — читает Таливалдис.
— В моей молодости он был владельцем той мельницы, что наверху, — говорит папа. — Немецкий колонист.
— А внизу на плите: Frieda Mandelberg, родилась 6 мая 1886 года, умерла трагической смертью 2 августа 1904 года.
— Ей было только восемнадцать лет, — удивляется Лига, — и умерла трагической смертью. Странно, что с ней случилось?
— Люди говорили, под поезд бросилась, — не останавливаясь возле памятника, говорит папа. — Идем, идем…
— Погоди, какое сегодня число? — считает Талис — Второе августа. Выходит, шестьдесят пять лет назад. Не странно ли, что это случилось ровно шестьдесят пять лет назад?
— Да ну! — удивляется папа. — Неужели столько времени прошло? Шестьдесят пять лет…