Это был Бруно.
После небольшого колебания Пимпренетта бросилась ему на шею, а мадам Адоль пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не накинуться на того, кого она уже считала вором. Все-таки в глубине сердца она признавала, что Бруно более предпочтителен, чем Ипполит. Она приблизилась к полицейскому, которому Пимпренетта, наконец, дала вздохнуть.
— Бруно, я бы предпочла другого зятя, чем ты, но так как Пимпренетта настаивает, что поделаешь, женись!
Чтобы дополнить свое короткое выступление, она крепко обняла и расцеловала его в обе щеки, между тем Дьедонне тряс его за руки, уверяя, что он его считает лучшим из парней и что приложит все усилия, чтобы быть для него лучшим из отцов. Перрина полагала, что ее муж преувеличивает. А Бруно, ужасно стесняясь, чувствовал себя так, будто совершает какое-то мошенничество. Конечно, он хотел видеть Пимпренетту своей женой, но сейчас он должен выполнять служебное задание. Пимпренетта, склонная впадать в тревожное состояние, первой заметила замешательство своего возлюбленного. Уже готовая расплакаться, она сказала плаксивым голосом:
— У тебя не очень-то довольный вид…
— Да нет, напротив, только…
— Что «только»?
— Я полицейский.
— Все знают, что ты полицейский, и что дальше?
— Я здесь по службе.
— По службе?
— Я должен допросить твоего отца…
— По поводу чего?
— По поводу убийства Итальянца, которого выловили в Старой Гавани.
Растерявшийся Дьедонне, побледнев от ужаса и дрожа, промямлил:
— Я… я… ты смеешь… ты, Бруно! О!.. Боже мой… услы… услышать по… подобное!
Он заметил в этот момент, что все еще держит руку Бруно в своей. Он тотчас отбросил ее, как будто она его обожгла, и сказал с грустью:
— А я-то думал, что ты пришел к нам как друг, как сын…
Уставившись на Бруно обезумевшими глазами, Пимпренетта медленно отступала к лестнице, ведущей на верхний этаж, все время повторяя:
— Ты меня обманул… ты, Бруно… ты меня обманул…
— Нет же, я клянусь тебе, что я тебя люблю… что я никого, кроме тебя, не люблю, и что ты будешь моей женой… И все-таки это не моя вина, что у твоих родителей профессия… так не похожая на мою!
— Ты меня обманул… Ради своей мерзкой профессии!.. Ты мне противен!.. Ты меня обманул!
Перрина сочла, что настало время ей вмешаться в ссору. Она ринулась вперед со своей обычной горячностью, резко нападая на дочь:
— Ты видишь? Еще бы немного, и ты бы вышла замуж за палача своей семьи! Да, хорош он, твой возлюбленный! Мы ему согласны были отдать твою руку (которую он даже не просил, хам), но все, что он счел нужным сказать в ответ, так это то, что обвиняет твоего отца в убийстве!