Поверив материнским признаниям, Фелиси рассказала о Жероме Ратьере и о своем желании выйти за него замуж. Взволнованная Селестина обняла свою дочь.
— Ты не представляешь, какую радость ты мне доставляешь!
В своей комнате Маспи Великий, которому обида, злость, горечь и в глубине души угрызения совести долго мешали забыться, внезапно задремал, даже не подозревая, что в нескольких шагах от него его жена и дочь замышляют разрушить идеал, которому он поклонялся всю свою жизнь, что они с мстительным пылом рвутся вновь сблизиться с тем, кого он считает позором семьи.
Из докладов своих коллег Пишеранд узнал, что мадемуазель Сигулес ни с кем из интересующих его лиц не встречалась перед тем, как отправиться спать. Он решил, что сам навестит Дораду, но счел невежливым посещение Эммы до полудня, ибо боялся, что придется вытаскивать ее из постели в такой непривычно ранний для нее час. Он отпустил Ратьера, который сразу устремился на улицу Канебьер, надеясь прийти в салон-парикмахерскую до того, как Фелиси закончит работу.
Дорада продемонстрировала все свое великолепие, когда в домашнем платье вышла на звонок полицейского. По легким, едва уловимым движениям лица посетитель понял, что его узнали.
— Что вы хотите?
— Поговорить с вами, мадемуазель Сигулес.
— Ко мне должны прийти…
— Буду счастлив с ним познакомиться.
— Но, месье, по какому праву…
— Старший инспектор Пишеранд, Национальная Безопасность.
— А!
— Теперь я могу войти?
Она посторонилась, и полицейский вошел в гостиную, обставленную с неожиданно хорошим вкусом.
— Что вы теперь от меня хотите?
— Ничего, если я присяду?
Она пожала плечами, как бы говоря, что подчиняется тому, чему не в силах помешать.
— Мадемуазель Сигулес, я здесь для того, чтобы попросить вас дать мне кое-какие объяснения.
— По поводу чего?
— По поводу вашего запроса на паспорт.
— Я не имею права запросить паспорт?
— Конечно, имеете.
— Ну так что?
— Куда вы собираетесь поехать?
— А вам какое дело?
— Значит, есть дело.
— Я так не считаю.
— Мадемуазель Сигулес, я терпеливый человек, но все-таки не надо перегибать палку! Что вы с собой берете, удирая в Аргентину?
— Я не удираю, господин инспектор… Я еду, а это совсем другое дело! Я обожаю путешествовать…
— Вы много путешествовали?
— Нет еще.
— Почему? Эта страсть пришла к вам впервые?
— Нужны деньги, чтобы отправиться пароходом или поездом… а до сих пор у меня их было недостаточно.
— Вы получили наследство?
— Вы считаете себя шутником?
— То, что я считаю, вас не касается!
— У меня есть очень богатый друг.
— Достаточно богатый, чтобы заплатить за драгоценности?