- В городе введено чрезвычайное положение, - усталым голосом говорил неизвестный полковник. - Два полицейских участка по улицам Новомайской и Ленина, а так же центральная администрация служат временными защитными базами. Здесь установлено множество прожекторов и различных фонарей, работают генераторы, а по периметру заведенными стоят десятки машин. Призываю всех выживших пробиваться к нам, мы организовали защитный периметр и можем дать вам временный кров и крышу над головой. Прекратите заниматься вандализмом. Дорогая техника и деньги не спасут вас от тьмы.
- Как-то мрачно все, - выдохнул Макс. – Неужели уже весь город пал?
- Скоро увидим, - хмуро кивнул я, и убавил громкость радио.
Мы как раз подъезжали к городу, и было видно, что с подачей электроэнергии начались серьезные проблемы. Свет горел участками. Это было хорошо видно, с небольшого холма, от которого мы спускались к городу. Иногда, можно было выделить одинокие освещенные дома, что словно маяки стояли посреди кромешной тьмы. Наш город не самый большой, всего-то триста тысяч человек, но вот растянут он тонким слоем по огромной площади. И сейчас, вся эта площадь превратилась в подобие минного поля, никогда не знаешь, что встретит тебя за очередным поворотом. Три точки обороны стянули на себя всех одержимых, тем самым давая нам пространство для маневров. И как только мы заехали в город, то поняли, что конец света реален. Вокруг нас местами горела дома, разбитые машины, магазины. Многие дороги были завалены телами погибших людей, и редкий свет, что отражался в лужах крови, пробирал до костей. Не знаю, сколько осталось выживших, но смотря на весь этот кошмар можно было прекрасно все понять. На краю зрения можно было обнаружить гибкие и массивные тени, что скользили в темноте, в поисках жертв. Одержимых же почти не было видно, лишь изредка, можно было увидеть подобие человека, споро ковыляющего в темноте. Мои руки с силой сжимали руль, а взгляд метался среди разрушенных афиш, и поваленных фонарных столбов. Свет фар выхватывал из темноты следы побоищ, словно через город прошла танковая дивизия. Видя все это, даже внутри машины становилось неуютно, и свет фар уже не казался таким спасительным. По направлению Макса, мы проезжали по переулкам, и забирались все глубже в город. Даже с работающим двигателем были слышны выстрелы, правда, сейчас их стало намного меньше. То ли из-за того, что проблемы с патронами, то ли потому что стреляющих становится все меньше.
Выехав на просторный перекресток, где в самом центре лежало больше десятка машин, я невольно притормозил. Их покореженные остовы перекрывали прямую дорогу, и мне пришлось высматривать возможность проезда. Меня тяготило непонятное предчувствие, словно на шее сжимается чья-то рука. И именно здесь, стоя на перекрестке, где по бокам росли ввысь многоэтажки, предчувствие пропало. Я, было, спокойно выдохнул, и более внимательно осмотрелся по сторонам. Мое внимание привлек тусклый свет в одном из окон соседнего здания. Мне показалось, что там за окном горит несколько свечей, и, приглядевшись, я успел поймать момент, когда окно открылось, и из него высунулся человеческий силуэт.