Очень смутно помню, как меня занесли в реанимацию. Осталось в памяти, что лежу на каталке и с меня срезают остатки маскировочного халата. Доктор определил у меня группу крови, сказал, чтобы я её запомнил. Тут пришли хирурги и говорят: «Пошевели пальцами на раненой руке и на оставшейся ноге…». Одна нога после взрыва оставалась на месте, но серьёзно пострадала от взрыва: на ней была сорвана коленная чашечка и перебиты нервные окончания. Поэтому пальцами ног я пошевелить не смог. А правая рука вообще вся почернела и не двигалась. Хирурги говорят: «Всё понятно…». Я тоже понял, что именно им понятно, попросил оставить хотя бы что-нибудь — или руку, или ногу. Успокоили: «Хорошо, хорошо…».
Дали наркоз… Но слышу я их разговоры между собой: они говорят, что наркоз меня не берёт. Со мной они всё время разговаривали: спрашивали, наркоман я или спортсмен. Ответил, что спортсмен. Мне добавили дозу и наконец-то вырубили…
Первый раз я очнулся, но даже глаз не мог открыть. Мне показалось, что я вроде и не дышу. Потом пришёл в себя уже окончательно и задышал. Почему-то запомнилось, что в окно било яркое солнце. Тут же стал вырывать трубки, которые засовывают в нос и в рот, чтобы человек не задохнулся, но сейчас они мне уже дышать мешали. Подбежал доктор и помог мне трубки эти вытащить.
И тут же передо мной в полный рост встал главный вопрос: что же будет теперь, как же я буду жить дальше? Мыслей разных было очень много… Но я с ними справился таким образом: обо всём остальном, я решил, подумаю потом. А сейчас главное — надо учиться жить заново. И я стал этой мысли придерживаться: думать о том, что именно необходимо делать здесь и сейчас. Если бы не эта мысль (может, мне Господь её дал), то можно было бы отравиться, застрелиться, утопиться… Но я уже принял решение бороться.
К тому моменту я был крещёный, но маловерующий. В командировках постоянно носил на теле пояс «Живый в помощи» (шёлковый пояс, на котором размещён текст 90-го Псалма, который православные христиане часто читают в минуты опасности. — Ред.). Я не могу вспомнить, откуда у меня этот пояс, кто мне его дал. Но когда меня стали готовить к операции, докторов попросил: «Не снимайте его с меня, не срезайте!..». Сначала кто-то попытался возмущаться, но в конце концов пояс этот не тронули. И только через несколько месяцев я попытался этот пояс развязать. Получилось с большим трудом — он весь слипся от крови…
Как рассказал товарищ, который приехал ко мне в госпиталь, на следующий день после боя в соседнем селе Ялхой-Мокх была проведена зачистка. В селе нашли троих боевиков с какими-то непонятными удостоверениями. Они рассказали, что в том бою погибло восемь боевиков, в живых из одиннадцати человек осталось трое. Но более тщательно допросить пленных не удалось: как только ФСБ доложило о пленных своему начальству, на следующий же день приехали сотрудники местной грозненской прокуратуры и забрали бандитов.