На это решение командиры двух групп мне по радиостанции категорично ответили: «Командир, никто отсюда никуда не уйдёт. Мы будем с тобой до последнего». Это ведь давняя традиция морской пехоты: не оставлять товарищей в сложные минуты. «Волшебник» мне кричит: «Ты дал команду?.. Они ушли?». Я: «Команду дал, но ребята сказали, что будут стоять насмерть». Он: «Сделай всё, чтобы спасти людей». Я: «Понял». И командирам уже прямым текстом говорю: «Вопрос не в вас и не в том, чтобы нас спасти. Вопрос в тех людях, кто рядом с вами. Вы же должны ещё из боя выйти! И если вы дойдёте, то это будет уже хорошо. А с нами будет всё нормально». Связь к тому времени была уже открытая, потому что вся аппаратура для шифрования переговоров была пробита и не работала.
Командиры групп сказали: «Если ты приказываешь уйти, чтобы спасти людей, то мы уйдём». Мы попрощались, и они пошли назад. В этот момент мы испытывали даже какое-то облегчение, что уже точно не будет целой погибшей роты, как у десантников под Улус-Кертом в 2000 году. И именно слова про погибших десантников сыграли главную роль в том, что командиры всё-таки приняли решение уводить людей, хотя для этого им пришлось оставить товарищей. В итоге получилось, что ушли они очень вовремя. У боевиков ведь было несколько отрядов. И они замкнули кольцо вокруг нас почти сразу после того, как эти две наши группы прошли.
Ближе всех у меня были отношения с моим заместителем, мы с ним вместе служили ещё с училища. И здесь мы отстреливались спина к спине. Мы попрощались друг с другом, договорились, что сказать родным, если кто-то из нас погибнет, а другой останется жив.
Когда мы остались одни, то стало понятно, что для того, чтобы остаться живыми, надо бороться за свои жизни и не сдаваться. Я для себя определил, куда мы будем уходить, когда окончательно стемнеет. И артиллерию я уже наводил с учётом выбранного направления, чтобы они нам на направлении отхода освободили какую-то полосу. А маршрут этот был практически тот же, по которому мы шли до начала боя: на вершину высоты 813.0.
Пока окончательно не стемнело, я наблюдал, как у боевиков перестаёт работать одна огневая точка, другая, там упал «дух», здесь… Мы реально прорубали себе полосу для отхода. Я планировал подняться на высоту, занять её вершину, держать оборону и ждать помощи уже там.
Как мне потом рассказали, примерно в это время в базовом лагере комбриг построил личный состав батальона, кратко описал ситуацию и сказал: «Добровольцы, выйти из строя!». Вперёд шагнули почти все. Это тоже наша ещё дедовская традиция — спасти товарища. Из строя тогда шагнул и подполковник Владимир Анатольевич Белявский, командир разведбата нашей бригады. Он и возглавил группу, которая пошла к нам на помощь.