Ну Надюша и отличилась!.. Подарила дивной красоты серебряную солонку с ложечкой и напутствием «Чтобы еще не один пуд соли вместе съели!» – и это было уместно и мило. Но вот открытка, приложенная к подарку, несказанно Вету изумила. Сколько раз они вместе хихикали, когда кто-то на разных торжествах читал приветственные вирши собственного сочинения или старательно переписывал на поздравления что-то из Пушкина-Лермонтова. А тут вдруг Надюша, в интеллигентном, не в пример Ветиному, дому выросшая, перекатала длинный стих Блока!
И вновь – порывы юных лет,
И взрывы сил, и крайность мнений…
Но счастья не было – и нет.
Хоть в этом больше нет сомнений!
Вета аж ахнула, дойдя до этого места, следующих строк не помнила, но надо было встречать новых гостей и пришлось прерваться.
«Ничего себе подарочек на серебряную свадьбу! – думал он, вертя в руках недочитанное послание, с него первых строчек хватило. – Вот дрянь, тоже мне, подруга. Может, дай бог, Вета не успела прочитать, бегает, гостей занимает». Быстро оглянувшись, он сунул кокетливую открытку с рассыпанными по краям блестками в шкаф, под стопку футболок. Уголок предательски торчал, и он, не боясь смять мерзкую картонку, перегнул ее пополам.
Вета щебетала в прихожей, а его настроение было безнадежно испорчено.
Когда Павел решительно заявил родителям, что двадцать пять лет их совместной жизни нельзя не отметить, Вета опешила. Дни рождения – единственное, что в семье праздновалось, и в эти дни выяснялось, что не всех друзей порастеряли, что есть о чем поговорить, что она еще не разучилась печь пироги и что есть повод купить новую кофточку. Дни рождения Миши и Паши падали на лето, поэтому пировали на даче с соседями, а когда Паша стал студентом, туда наезжали его приятели-подружки, а они, старшие, старались у тех же соседей отсидеться. Ребята были хорошие, не буянили, а что музыка гремела – так как без нее, все понимали. Но годовщина свадьбы! У них не было принято помнить об этом сентябрьском дне, никогда никаких букетов и тостов. И тем более удивительно, что сын заговорил об этом. Было это перед его днем рождения. Впервые Паша не стал отмечать его на даче, сказал, что его друзья выросли, стали людьми серьезными, кое-кто даже успел жениться, и пойдут они в Москве в ресторан: «Переросли спать на террасе вповалку, – так он припечатал. – И, кстати, на вашу серебряную свадьбу неплохо бы банкетный зальчик снять». От неожиданности Вета не стала возражать, что, мол, не хочет праздновать, а только вскинулась: «Никакого общепита – только дома!» – «И охота тебе, мать, у плиты стоять, – сын непонимающе поднял брови, – но воля ваша. Только имей в виду – деньги мои, я за лето заработал, так что не жмись. Но об этом еще поговорим».