— Я хотел видеть вас, — сказал я.
— Да.
— Я должен вам кое-что сказать.
— Да.
Он не отводил глаз. Что звучало в его голосе? Жалость?
— В тот вечер я был намерен убить вас. Она помешала мне. По-моему, она знала, что делает.
Я помолчал.
— Я решил, что вам приятно будет об этом узнать.
— Я знаю, — ответил он.
Я опустил глаза, потом снова посмотрел на него. На его лице не было жалости; это было скорей — как бы это сказать? — участие. На его лице было написано: вместо тебя мог бы быть я.
А может, мне только показалось.
— И еще одно, — сказал я. — Вы на самом деле собирались рассказывать об этом в своей программе?
— Нет, — качнул он головой. — У меня и в мыслях этого не было.
— А вы говорили Аде про это?
— Говорил.
— Она мне не сказала. Знала, что нам ничего не грозит, но мне не сказала. Не помешала мне, нет, заставила меня считать, что вы расскажете.
Он молчал.
— Даже сказала, что подаст в отставку, если уйду я. Надо было, наверное, поймать ее на слове, — засмеялся я. — Я виноват, — заключил я. И помолчав, добавил: — Может, и не во всем.
— Не во всем, — согласился он. Я понял, что он имеет в виду. Он отвел глаза. — Такое может случиться с каждым.
— Не выдумывайте.
Секунду он молчал.
— Я не выдумываю, — отозвался он. — Я был готов помочь ей убить Сильвестра.
— Но вы этого не сделали, — сказал я. — Поэтому не вам судить.
— Верно.
— Кроме того, это было бы совсем другое.
— Разве? — Он подошел к окну и посмотрел в небо. — А по-моему, нет.
За дверью появился надзиратель. Он и так уже дал нам лишнее время. Но двери пока не открыл и не велел заканчивать свидание.
— Тем не менее, — сказал я, — мне хотелось, чтобы вы знали.
— Спасибо. — Он встал. — Вам сообщили, что я просил о смягчении наказания?
— Нет. А почему?
Он смотрел не на меня, а на стену или куда-то вдаль.
— Потому что, — сказал он не глядя, — потому что я был готов помочь ей в убийстве. Мне просто повезло, что мои услуги не понадобились. Все мы одинаковы.
— Не выдумывайте, — повторил я. — Для этого нужно сказать «да» и держать потом ответ.
Его взгляд издалека вернулся ко мне.
— Вы в это верите? — спросил он.
— Я это знаю.
Я услышал, как повернулся ключ, звонко щелкнул замок. Я встал, он тоже, мы протянули друг другу руки.
— Спасибо, что пришли, — сказал я. — Прощайте.
— Прощайте.
Он ушел, и дверь с лязгом захлопнулась, снова щелкнул замок.
Все. Теперь итоги были окончательно сбалансированы.
* * *
Прошло, казалось, минут пять, а на самом деле, наверное, час или два, как к дверям моей камеры кто-то подошел. Это были шериф с двумя надзирателями. Они стояли, словно окаменев, а на лицах застыло торжественно-испуганное выражение. Шериф сунул ключ, снова металлически щелкнул замок, и дверь широко распахнулась. Взглянув на меня — глаза его смотрели грустно с изрезанной морщинами физиономии, — шериф сказал: