Все так же улыбаясь, она вошла в комнату. На ее лице, непроницаемо спокойном, с классическими чертами, почти не было косметики, только губы были накрашены, а духи скорее служили средством освежающим, чем возбуждающим. Она с успехом могла сойти и за учительницу из воскресной школы, и за проститутку, кем она, собственно, и была. Грациозной походкой, медленно ступая длинными ногами, она прошла по комнате, и смотреть, как она двигается, было наслаждением.
Высокая, еще раз отметил я, но не худая. Правда, и не полная: как раз в меру для ее роста.
— Добрый вечер! — В ее голосе слышалась не просто вежливость, а тщательно размеренная элегантность. — Меня зовут Мэри Эллис.
Тоже нечто необычное. Ей полагалось назвать только имя. Ее, конечно, на самом деле звали вовсе не Мэри Эллис. Но то, что она назвала и фамилию, было забавно.
— Стив Джексон.
И я тут же разозлился на самого себя, зачем назвал свое настоящее имя — я никогда этого не делал, — меня взволновали ее светские манеры в сочетании с откровенной чувственностью, — и покраснел от смущения.
— Рада с вами познакомиться.
Она стояла прямо передо мной — мы были почти одного роста — и совсем близко: я ощущал ее близость и исходящий от нее аромат, но все-таки не настолько близко, чтобы это казалось неприличным.
Она продолжала улыбаться своей чересчур вежливой улыбкой, и я понял, что ей известно про охватившее меня чувство неловкости.
— Можно сесть?
Она явно старалась помочь мне прийти в себя.
— Пожалуйста. — Я тоже не хотел оказаться в стане побежденных. — Выпьете?
— С удовольствием.
Смешивая виски с водой, я чувствовал на себе ее взгляд, чувствовал, как пылает мое лицо, и был уверен, что это ее забавляет. Давно уже я не испытывал такого смущения.
Я протянул ей стакан.
— Спасибо. — Она позволила мне разглядеть ее покрытое легким загаром, вылепленное по греческому образцу лицо.
Мгновенье мы — она сидела, я стоял — молчали.
— Вам никогда раньше не приходилось приглашать к себе девушку?
— Нет, — не сразу ответил я.
— Как отрадно! — отозвалась она с дружеской усмешкой.
— Очень рад, что угодил.
— В самом деле, — подтвердила она и, сделав глоток, с улыбкой продолжала: — Неприятное, но неизбежное обстоятельство: я ставлю себе за правило сначала решать деловые вопросы.
— Ну разумеется. — Я достал из бумажника несколько купюр, которые вручил ей, мне казалось, с достаточным тактом.
— Спасибо.
Она, не жеманясь, взяла деньги, пересчитала, затем, продолжая улыбаться уголком рта, открыла свою сумочку и решительно опустила их туда.
Поставив стакан, она прошлась по комнате. Она двигалась с усвоенной сдержанностью, словно ей вот-вот предстояло сделать какой-то опасный шаг и она исподволь готовилась к нему. В ней было нечто обещающее взрыв, — такое впечатление она производила и при первой встрече, и, как мне суждено было убедиться, всегда и везде. Что сулило наслаждение, в котором немалое место отводилось плоти.