«Товарищество американской резиновой мануфактуры».
Пристав присел на корточки, примерил калошу к сапогу убитого и, не скрывая радости, многозначительно произнес:
— Маловата! Не с той ноги!.. Таким ботфортам продукция американской мануфактуры и ни к чему…
— Приобщите к делу, — произнес молчавший до этого момента следователь.
— Разумеется, — пристав завернул калошу в газету, а потом стал извлекать из карманов брюк и пиджака покойника их содержимое — кусок сахара, складную щетку…
— Записка…
Следователь взял ее у пристава, развернул, пробежал глазами:
«Я девчонка молодая и не знала, что обман, мальчишка разудалый раз завел меня в чулан…»
— Лирика, едва ли поможет следствию. Но в протокол занесем. Что еще в карманах? Деньги есть?
— Денег нет, — пристав вывернул все карманы.
В толпе снова послышалось:
— А к празднику дачку давали.
— Ограбили парня.
Следователь, считая осмотр завершенным, повернулся к приставу:
— Везите тело в анатомический театр губернской больницы.
В это время из толпы вышел человек, видимо последним прибывший сюда. Пропустив мимо ушей предупредительный окрик городового, он приблизился, внимательно всматриваясь в лежащего на земле.
Пристав сделал знак городовому «не мешай» и осторожно спросил:
— Что, знакомый?
— Да никак это брат мой, Паша, — пробормотал человек.
Представители власти удовлетворенно переглянулись. Пристав обратился к подошедшему:
— Вам, сударь, придется проследовать с нами. Кстати, кто вы?
— Я Волнухин. Мне в лавку надо, а вечером заступать на смену, я смазчиком работаю у Берга.
— Да вы, сударь, не беспокойтесь, мы вас долго не задержим. Прошу в мою карету.
Следователь сунул записи в карман, натянул на руки перчатки и перед тем, как сесть в экипаж, сказал приставу:
— Начинайте предварительное расследование. И пожалуйста, не мешкайте. Нам, как охотникам, по свежим следам идти сподручнее.
— Не беспокойтесь, господин следователь, сейчас же приступим к делу. — Октаев пожал протянутую руку Успенского.
В части пристав допрашивал Волнухина по всей форме. Занеся в протокол биографические данные первого свидетеля, Октаев спросил:
— Какие предположения вы имеете по поводу убийства?
Волнухин покачал головой:
— Не знаю. Паша жил от нас отдельно.
— Где именно?
— В доме мельника, на Козьмодемьяновской улице. С Василием Кондратьевым и Михаилом Швецовым.
Первым Октаев вызвал Швецова. Долговязый, узкогрудый семнадцатилетний парень с еле заметным пушком над верхней губой вошел в кабинет без всякой робости. Пристав внимательно оглядел его и без обиняков спросил:
— Вы знаете, что ваш сожитель Павел Волнухин найден сегодня убитым?