Мы искупались еще разок, пожарились на солнце и стали сворачиваться.
— Пойдем пообедаем, — предложил папа. — Угощу тебя настоящей русской кухней. Соскучился небось по родному, домашнему?
Соскучился, если честно. Мы остановились возле кафе с надписью «У дяди Миши».
— Здесь вкусно, — пояснил папа. — Хозяин, Миша, уже двадцать лет кафе держит. Очень строго придерживается русских рецептов.
Мы вошли в небольшое прохладное помещение, где стояло штук восемь маленьких пластиковых столов, покрытых скатертями из полиэтилена. Официантка в кружевном переднике и кокошнике подала нам мясной салат, борщ, сдобренный сметаной, и пирожки огромной величины, добросовестно зажаренные до коричневой корки.
— Давно такого не ел? — спросил папа.
— Давненько, — согласился я и кое-как пропихнул в себя полтарелки ну очень уж наваристого борща. Салат состоял из картошки, колбасы, соленого огурца и был щедро сдобрен майонезом. Пирожок уже в меня не влез. Да-а, если бы десять лет назад меня кормили такой пищей, я бы тоже стал подумывать об эмиграции. А еще говорят — плохо кушали.
Когда мы покинули гостеприимное заведение, я чувствовал себя еще живым рождественским гусем, но буквально за неделю до Рождества. Лазанья Джулии вспоминалась как легкая диетическая пища. Папа с удовольствием вытер слегка подмасленные губы:
— Прихожу сюда иногда. Когда по русскому заскучаю. Просто и сытно. И недорого. Мама так же вкусно готовит?
— Нет, — честно ответил я. Видимо, разучилась, слава богу.
Мы зашли в кофейню.
— Здесь варят настоящий турецкий кофе и большой выбор русских сладких пирогов.
Учуяв запах «настоящего турецкого» кофе, я предусмотрительно решил выпить чаю. А действительно широкий ассортимент выпечки навел меня на мысль: «Вот наголодались-то в свое время!»
— Папа, а ты не хочешь домой, в Россию? — задал я вопрос, который тревожил меня с утра.
— Нет, конечно! — не задумываясь ответил он. — У меня здесь есть все, о чем я мечтал.
— А о чем ты мечтал?
— О своем доме. — Тут он задумался, видимо вспомнив бунгало, которое видел на моих фотографиях. — О собственной машине. Кстати, у вас есть машина?
— Есть, — вынужден был признаться я. — У мамы «субару», у Сергея — джип «террано», а у меня пока только мокик японский.
— Что такое мокик?
— Маленький японский мотороллер. «Хонда».
Папа загрустил совсем:
— Да-а. Продвинулись вы там, в России: «субары», «хонды». Ну, это у вас, наверное, такая состоятельная семья. Большинство-то в России нищенствуют, я читал.
Душой кривить не стал:
— Есть, конечно, и бедные, и бездомные. Но не больше, чем здесь, в Гарлеме или на Сорок второй авеню, где на каждом шагу милостыню просят. Пенсионерам туговато приходится. Нет, проблем хватает, конечно.