В основном габаритный груз был у меня. Свои трофеи арабы потащили к себе на конях. Сначала во временный лагерь рядом. У них в основном малогабаритные и дорогие вещи, но это только в наших условиях.
А вот по времени за ночь мы вывезти всё не смогли. Пришлось идти на риск. Я и ещё один араб принялись около дзота изображать французских солдат, когда утром подъехал конный патруль. Хорошо хоть мы додумались форму на шесть человек оставить, так на всякий случай.
- Эй, что там у вас? Почему на связь утром не вышли?- крикнул мне французский офицер в кружении четверых солдат. Они, не доезжая до нас, остановились метрах в семидесяти от дзота.
- Радист заболел. Все заболели тифом - нагоняя жути, прокричал я и специально изображаю кашель, прикрываясь рот рукой.
Как только французы это услышали, тут же в страхе развернули коней и в быстром темпе поскакали в Триполи. Надеюсь в 2-3 дня они не сунутся, хотя могут и послать марокканских гумьеров.
- Можно и продолжать. Чёрт, а про ветроуказатель я и забыл - развернулся я к ряженому арабу и увидел развевающийся полосатый чулок.
Дальше арабы методично подобрали всякие нужные им мелочи. Я же загружал на лошадь четыре 50 килограммовые бомбы, и десяток взрывателей отдельно. Арабы к ним категорически подходить не желали. Теперь стала и понятна расположение авиачасти чуть отдельно от города, тут находился склад авиабомб на пару сотен. Жаль мне всё не вывезти. Придётся оставить. А вот бочек с авиабензином было только две и одна с керосином, как это не странно.
Одного англичанина арабы зарезали тут и специально завалили стенкой ангара, а Смита похоронят потом, по дороге к англичанам ...и по-христиански с крестом. Пусть французы гадают, что тут было...
Самир прибежал и доложил, что ужин готов. Потрепав его по волосам на голове, я вернулся в каюту. Она и так у меня маленькая, а сейчас так вообще в ней не развернуться. Чёрт возьми,...ну надо же с этим что-то делать?
Что в Дарданеллах, что в Босфоре пришлось заплатить по 25 английских фунтов за проход моей шхуны турецким таможенникам. Разговор с ними вёл капитан, так как на них у меня возникла непонятная агрессия и я, злясь на весь белый свет, просидел в каюте. Мне так хотелось их всех расстрелять. Но я понял, что это мысли не мои, а Сакиса.
Пройдя день после Босфора, я скомандовал капитану идти в Керчь, оттуда пойдём в Таганрог.
- Но там же коммунисты? Они отберут нашу шхуну, а нас сошлют в ужасную Сибирь - взмолился капитан.