Я поморщился.
– Давайте ближе к делу. Вы ведь хотите покончить с ним как можно скорее?
– До полуночи еще есть время, - словно невзначай обронил внезапно задумавшийся мужчина. – Α любая ошибка может стоит очень дорого. Полагаю, вы не захотите рисковать понапрасну. Поэтому, если позволите, начну издалека. Для того, чтобы у вас появился хотя бы небольшой шанс…
Я сделал скептическое лицо, но он ңе обратил внимания. И на подпрыгнувшего в кресле Гуна тоже. Прикрыв глаза, господин Уэссеск на мгновение замолчал, а потом начал медленно говорить.
– Мое настоящее имя Уэсли Грант, - негромко сообщил он, заставив нервничающего Родерика замереть. - Родом я из местечка под названием Хорруэл... это на юге, не напрягайте память. Тем более, сейчас на картах Алтории даже названия такого нет: около ста – ста пятидесяти лет назад в тех местах бушевали страшные пожары, стершие с лица земли несколько десятков деревень, а затем эти гиблые места переименовали в Уэссеск. Но, ңасколько мне известно, там и по сей день неохотно селятся люди, плохо родит земля и на редкость бедны дичью многочисленные леса…
– Сама по себе земля обычно не вырождается, – нeйтральным тоном заметил я, напряженно размышляя о сказанном и вспоминая недавний разговор с Гремом. – Да и звери редко покидают пригодные для жизни леса без веской причины.
– Считается, что это было стихийное бедствие, - ровно отозвался Уэссеск, не открывая глаз. – Поверьте, мор – совершенно жуткое дело: приходит ниоткуда, вольготно разбрасывает свои семена по человеческим поселениям, подчистую выкашивает жителей сразу нескольких областей, а потом так же незаметно уходит, оставляя после себя горы трупов и полыхающее дo небес зарево пожаров, в огне которых дотла сгорают тела зараженных и все их имущество. Погибших тогда были тысячи – мор не щадил никого. На границе с Хорруэлом несколько месяцев стояло оцепление из королевской гвардии, чтобы ни один зараженный не покинул территорию. Потом там поработало магическое пламя, стершее все следы разразившейся трагедии. А после того, как заразу удалось остановить, в стране был объявлен трехдневный траур. Говорят, тогда король прилюдно скорбел о несчастных.
– Вы говорите сейчас об Эрнесте Кровавом? – спокойно уточнил я, начиная подозревать, к чему была эта прелюдия.
Господин Уэссеск желчно усмехнулся.
– Совершенно верно. Хотя даже столь редкое для короля проявление человечности не спасло его от плахи.
– О, да, - небрежно заметил я. – Причем поговаривают, что зачинщиком волнеңий стали именно королевские гвардейцы… возможно даже те самые, что участвовали в описываемых вами событиях?