– Ладно, черт подери, я тоже не хочу, чтобы ты страдала. К тому же я думал не о том, чтобы причинить тебе боль. Мне всего лишь хотелось целовать и обнимать тебя.
– Но я, в конце концов, начну рассчитывать на эти поцелуи и ждать признаний в вечной любви, чего ты не сможешь или даже не захочешь мне дать.
– Эйрин, – покачал головой Кейд, – прости, но ты знала об этом с самого начала. – Его глаза метали молнии, но потом он успокоился. – Ладно. Я не хочу, чтобы твой брат вернулся домой и увидел, что ты страдаешь из-за того, что тебе пришлось уехать отсюда.
– Ничего такого не случится. Мне очень хорошо с тобой, но, мне кажется, я смогу забыть тебя, – поддела его Эйрин, хотя сердцем понимала, что не забудет его никогда.
Кейд пристально смотрел на нее. Улыбка исчезла с его лица.
– Твой брат все равно обо всем догадается. У него чутье на такие вещи.
– Не переживай насчет Люка. Он на Южном полюсе и не приедет раньше, чем наши отношения останутся в прошлом.
– Я буду скучать по тебе, – серьезно заявил Кейд. – Может, ты все-таки приедешь к нам на Рождество. Мне будет чертовски тошно оттого, что рядом с Амелией не будет ее родителей. А если подумать, что рядом не будет и тебя тоже… Приезжай к нам на несколько дней.
Эйрин покачала головой:
– Прости, Кейд, но я буду встречать Рождество со своей семьей, и мне не хочется переживать очередное расставание. У Амелии будет чудесный праздник, и она еще слишком маленькая, чтобы осознавать свою потерю.
А вот Эйрин была достаточно взрослой, чтобы осознавать, чего она лишится в лице Кейда и его племянницы.
В свой последний день пребывания на ранчо Каллахана Эйрин забрала Амелию к себе, чтобы попрощаться с ней. Она сидела в кресле-качалке и ворковала с малышкой, которая не отрываясь смотрела на нее своими огромными синими глазами.
– Ты такая сладенькая. Я буду скучать по тебе каждый день, а ты будешь расти так быстро, что я не узнаю тебя, когда увижу твои фотографии. Амелия, я люблю тебя. Ты будешь замечательной девочкой и будешь любить своего дядю Кейда, который станет чудесным папой для тебя.
– Па-па, – сказала малышка, глядя на Амелию.
– Правильно. Он станет твоим вторым папой и будет любить тебя больше всех на свете. А я как-нибудь приеду в гости, чтобы повидаться с тобой. – Эйрин прижала ребенка к себе, и по ее щекам потекли слезы. Когда ее эмоции немного улеглись, она поднялась. – Мне кажется, ты уже засыпаешь. Я уложу тебя в кроватку, а когда ты проснешься, рядом будет Лара.
Дверь в комнату открылась, и на пороге возник Кейд. Эйрин приложила палец к губам, призывая его не шуметь, и, уложив ребенка в кроватку, на цыпочках отошла в сторону.