Целый вечер Алекос только и думал, что о поцелуе с Сарой. А если быть точнее, то целую неделю. Он с трудом сдерживался, чтобы не дать волю рукам, когда Сара появлялась в его кабинете. Под конец рабочего дня ему казалось, что его внутренности завязаны в тугой узел, но занятия спортом до седьмого пота не помогали ему сбросить сексуальное напряжение.
Существовал только один способ утолить эту животную страсть, которая обжигала Алекоса изнутри и заставляла его дрожать от желания. Ноющая боль в паху только усилилась, когда Сара приоткрыла губы, и ее теплое дыхание коснулось его собственных губ. Алекос целовал ее так, как представлял себе в своих фантазиях, когда увидел ее в этом платье. На вечеринке ему стоило немалых усилий, чтобы сосредоточиться на беседе с гостями, потому что все его мысли были заняты тем, как провести ладонями по обнаженной спине Сары. Теперь он наслаждался, поглаживая бархатистую кожу кончиками пальцев и притягивая Сару еще ближе к себе.
Окажи она хоть малейшее сопротивление, Алекос, может быть, пришел бы в себя. Но Сара обвила его шею руками и запустила пальцы в его волосы. Такая готовность отвечать на ласки Алекоса лишила последнего остатков самообладания, и он со стоном впился в чувственный рот Сары. Он оказался на вкус слаще меда, горячий и абсолютно опьяняющий. В отдаленных уголках его разума витала мысль о том, что ему следует остановить это безумие. Сара была его личной помощницей, а значит, являлась запретной зоной для него. Но Алекос не видел в этой красивой и чувственной женщине, которая сводила его с ума на протяжении последних нескольких дней, свою неприметную секретаршу, которую никогда не удостаивал повторным взглядом.
Сара чуть сдвинулась, и Алекос снова застонал, когда ее ягодицы прижались к его отяжелевшей плоти. Он не помнил, когда в последний раз испытывал такое сильное возбуждение, и ему казалось, что он взорвется, если не почувствует под собой мягкие изгибы тела Сары Лавджой.
Алекос приподнял ее и уложил на кровать, а сам лег сверху и жадно завладел ее губами, чтобы утолить пожирающую его страсть. Покрывая поцелуями шею Сары, он взял ее одной рукой за затылок, погрузив пальцы в густую копну ее волос, а другой нащупал три крохотные пуговицы на вороте ее платья. И эти три пуговки не давали ему стянуть ее платье и обнажить тугие груди, которые причиняли ему настоящие мучения, когда она прижималась к его груди. От возбуждения у него дрожали руки. Тихо выругавшись, он пытался расстегнуть пуговицы своими непослушными пальцами, как вдруг что-то мягкое упало ему на лицо.