Там, на поляне, рассказывая Игорю о возможностях армейского КПП, он не стал упоминать, что история о «солдате неудачнике» — это история о нём самом. Это его, тогда ещё совсем зеленого солдата саперного отделения, подорвавшегося при деактивации противотанковой мины и разорванного на части, упаковали в этот самый КПП. Через два года, он пришел в себя, полностью здоровым. Вот только с памятью действительно что-то случилось. Олег вдруг обнаружил, что теперь прекрасно знает не только устройство мин и способы их установки, но и отрывочно помнит совсем другую войну. Часть памяти и вовсе оказалась чужой. А вот некоторые личные воспоминания пропали.
Сначала это его сильно напугало. Но потом, со временем, всё само собой улеглось. В условиях боевых действий, как-то не было времени рефлексировать. Постоянные бои за Норвежский Производственный Комплекс не оставляли место для личных переживаний. После семи лет сражений между европейцами и россами, Бероев вернулся в родное село, в глухой Сибирской тайге и вообще перестал обращать внимание на эту странность.
Чуть скрипнув дверью, в палату вошла Лариса Васильевна Старицкая, «рулившая» всем управленческим комплексом посёлка.
— Как он?
— Уже хорошо… Через год выйдет из ящика здоровым как медведь… — улыбнувшись, ответил Олег. Женщина, посмотрев на дисплей с мониторингом процесса выздоровления, кивнула и присев на стоящий возле кокона стульчик, спросила:
— Его матери сообщишь?
— Если вспомнит, что у неё есть сын и позвонит, то скажу. А сам звонить не стану.
— Почему?
— Последний раз она интересовалась Димой два года назад. И выходит, что не очень-то её беспокоит его судьба…
— Не понимаю… Он же ее сын. Как так можно?
— Не переживай, люди разные бывают и такие тоже. К тому же в Москве слишком бурная жизнь, чтобы отвлекаться на детей.
— Ты на неё злишься? — внимательно глядя в глаза Бероева, спросила Лариса.
— Нет… — печально вздохнул Олег. — Понимаешь, Лара… Мне не за что на нее злится. Когда мы поженились, я только-только вернулся на гражданку после Норвежского конфликта. Герой, медалей десяток, на карточке денег куча. Вот и приглянулся столичной красотке. Да только вся любовь осталась там, в Москве. Здесь ей было скучно и душно. Развернутся негде… Сама же знаешь, как ко мне на селе народ относится…
— Нормально, относится… уважает…
— Вот-вот, поэтому и Ольгу все за версту обходили. Знали, что если вдруг чего подумаю… то вмиг голову откручу. В Москве, помнится, чуть ли не на всех балах да приемах приходилось осаживать разных, — грустно улыбнулся Олег. — А тут для нее, с таким уважением, как в тюрьму попасть. Ей же было нужно внимание…