Улыбнувшись Ларисе, Олег прошёл вслед за ней в кабинет и достал из шкафчика бутылку водки.
— Вот смотри, Лара. Для того, чтобы просто отломить горлышко этой бутылки, требуется угловое усилие в 24 килограмма на сантиметр под углом в 85 градусов, — чиркнув ногтем по основанию горлышка, Олег непринужденно его отломил и, поставив на стол отдельно бутылку и отдельно стеклянное горлышко. — Приложенное усилие 92 килограмма на сантиметр угол приложения силы 84 градуса пять минут… Точность выкладок можешь проверить на компьютере.
— Но как?
— На войне научился… — пожав плечами, ответил Олег. — Стопочки то найдутся? Или из ножки стула слепить?
— Не трогай стулья, варвар, в шкафчике рюмки стоят.
— Ну, если ты настаиваешь… — разлив по стопкам водку, Олег присел к столику.
— За что пьем? — спросила Лара.
— За Димкино здоровье… — звякнули рюмочки, и Олег опрокинул напиток в себя. На секунду задержав дыхание и почувствовав, как по груди прокатился огненный ком, он резко выдохнул. Лариса внимательно посмотрела на Олега и, употребив свою порцию водки, спросила:
— Рассказывай уже, что такое у Димки случилось, что он на медведя один попёрся?
— А я знаю? Только и могу, что догадываться. Любовь у него, вот и дурит…
— Это к Ильеной Наташке, что ли?
— К ней… Язве болотной…
— Она же с Витькой крутит… Об этом весь посёлок судачит…
— А ещё она перед Димкой с Игорем хвостом крутит…
— Так поговорил бы с ним.
— Думаешь, он меня слушает? Сразу замыкается, и говорить отказывается.
— Ну, тогда я сама с ним поговорю. Расскажу кое-что из врачебной тайны. Хотя, какая к чёрту тайна на третьем месяце…
— Как так?
— А вот так! Допрыгалась вертихвостка. Позавчера приходила, просила аборт сделать.
— То есть как аборт? Это же десять лет тюрьмы… — Олег изумлённо уставился на Ларису. — Да и не по-людски это…
Дело в том, что ещё в далёком прошлом, когда только-только закончилась ядерная зима, и немногие выжившие люди начали помаленьку выходить из убежищ, обустраиваясь на изменившейся за пятьсот лет земле, были приняты несколько весьма строгих законов. В том числе был принят запрет на прерывание беременности. Приравнявший таким образом аборт к убийству. Причём, это касалось и женщины, решившей это сделать, и врача. Наказание было одно для всех — десять лет тюрьмы строгого режима. И никаких поблажек и исключений. Людей осталось очень мало, и каждый ребенок был дороже всего на свете. Только благодаря этому закону прирост населения увеличился на двадцать процентов. А потом, как-то само собой поменялось и общественное мнение, и женщину, даже замыслившую такое, люди начинали просто-напросто презирать.