Я сомневалась, что это был Пол, но знала, что Люциан все ещё винил его. Пол просто не подходил под описание. Он не вел себя как убийца, он был похож на всех остальных, с тем же выражением лица. Он был такой же жертвой, как мы все.
Слова Сэмми в ночь после Варбельских игр снова всплыли в голове, когда я лежала в кровати в совершенной тишине. Что, если они целились именно в меня? Я имею в виду, что они вломились в мою комнату и убили моего охранника.
Констанс оказалась права, опасность преследовала меня, не важно, как сильно я старалась прекратить это.
Я слышала смену дежурств охраны снаружи нашей комнаты и поплотнее укрылась одеялом в попытке избавиться от побежавшего по телу холодка.
Пока я пыталась уснуть, в голову просочилась картинка обуви Дариуса, лежавшего под огромным дубом.
Вновь появился знакомый низкий голос, и глаза резко распахнулись, хотя я всё-таки только что уснула. Я слышала голос в своей голове, в то время сердце, казалось, колотилось со скоростью тысячу ударов в минуту. Я не понимала ни слова, но ритм был завораживающим, манящим, похожим на колыбельную, прекрасную колыбельную, успокаивающую мою душу. Не в состоянии противиться этому, я закрыла глаза и провалилась в глубокий спокойный сон.
Голос пропал, когда я открыла глаза следующим утром, но вернулся снова примерно в десять часов и оставался со мной весь день. Словно зная, что у меня намечался ужасный день. Успокаивающий звук этого голоса каким-то образом заставлял меня почувствовать себя лучше. Самым плохим во всем этом было то, что приходилось обращать внимание на слова людей вокруг, вместо того, чтобы позволить мягкому голосу внутри поглотить меня.
Пару раз за день Пол спрашивал меня, все ли со мной в порядке. Я просто кивала, так как не хотела, чтобы он знал о странном единстве внутри меня.
В эту ночь я тоже спала с этим голосом, а когда лучи солнца проникли в нашу комнату, он исчез.
Я взяла дневник с прикроватного столика и нарисовала еще один круг. В нем были те же цвета, но в этот раз я использовала нежно-розовый для обозначения умиротворенности, с которой оставил меня голос, когда я проснулась. Ярко-оранжевый, представляющий сам голос, тоже нашел свое место в круге. Еще один большой знак вопроса рядом с кругом. Профессору Фейцер никогда этого не разгадать.
Поначалу Пол держался от меня на расстоянии на уроке магии, но потом ему, должно быть, стало жаль меня, потому что я не понимала ни единого слова, что говорила профессор Георгиу, и он снова пересел на сидение за мной.
Он все мне переводил, но ему не нужно было говорить многого, потому что мы все ещё пытались сдвинуть предмет на столе профессора Георгиу.