В итоге на порог башенки, скрытый под водой, я приплыла изрядно наглотавшаяся озерной тины, замерзшая, порядком злая и уже основательно засомневавшаяся — а не прикончить ли меня решил спасенный? Впрочем, один взгляд на Устина все прояснил — таший слегка посинел, а мурашки на его руках бродили дрожащими толпами, то и дело предпринимая попытки согреться друг об друга.
— Как ваш шаман вообще там живет? — клацая зубами, поинтересовалась я.
— Понятия не имею, — честно признался Устин, этак привычно и непринужденно залезая в оконную раму, и не глянув в сторону распахнутой настежь двери. — И не вздумай туда входить! — предупредил он, проследив мой задумчивый взгляд. — Там капкан прямо на пороге, специально для тех, кто заваливается без приглашения…
— Какие вы гостеприимные, аж оторопь берет, — заворчала я, карабкаясь в окно, которое, как назло, располагалось довольно высоко, да еще и кровожадно щерилось осколками выбитых стекол. — Там внутри неглубоко хоть?
— Кому как, — усмехнулся высоченный таший, с нескрываемым злорадством наблюдая за тем, как я все-таки сорвалась с окна и плюхнулась назад, в озерцо, чтобы через мгновение с сочными проклятиями начать карабкаться обратно. — Мне по пояс.
— Обрадовал, — буркнула я, представив себе еще как минимум полчаса медленного замерзания у гостеприимного шамана. От отчаяния и желания побыстрее отделаться у меня все-таки получилось забраться на окно, слегка ободрав опорное колено, и я, чертыхаясь, спрыгнула вниз, подняв тучу брызг. — Какого?.. — прошептала я, уставившись перед собой и не обращая внимания на сдавленные ругательства отфыркивающегося ташия.
В светлой каменной башенке, куда почти не проникал солнечный свет, вода оказалась очень теплой, почти горячей. На поверхности, встревоженной моим неуклюжим приземлением, мерно покачивались белоснежные кувшинки и насыщенно-зеленые сочные листья с тоненькими стебельками, теряющимися в глубине. Отсыревшие стены и не думали зарастать — ни мхом, ни лишайником, ни водорослями; они просто оставались холодными, несмотря ни на что, и, казалось, слегка светились изнутри. Первый же шаг вперед подсказал, что бывший пол — и нынешнее дно — так же остался нетронутым, что никак не могло объяснить произрастание кувшинок посреди каменной башни.
— Делоко! — рявкнул таший, заставив меня подскочить на месте от неожиданности. — Хватит уже! Выныривай!
— Выныривай?! — оторопела я.
В окно я карабкалась минуты три и за все это время не заметила ни единого движения внутри башни. Как вообще дышал этот их шаман? Через соломинку, что ли?