Если бы не напоминание о призе, он бы давно бросил все и вернулся домой. Перспектива пиара почти сразу перестала быть заманчивой: не хотелось и представлять, как он, покрасневший и запыхавшийся, смотрелся в кадре. Еще раздражало, что он не мог найти здесь скрытые камеры, раздражало: он-то думал, что сделать это будет легко.
В комнате Инны он обнаружил помимо оборудования несколько чеков из местных магазинов. Надписи на китайском он не понял, но суммы были относительно крупные, значит, это не еда. Он хотел знать, что ей, полностью погруженной в свою работу, могло понадобиться от здешних сомнительных торговых точек.
Найти адрес самостоятельно он и не пытался, пришлось обратиться к Ланфен. Вынужденное решение напрягало Кадыченко, потому что он не был уверен, что она сохранит его тайну. Баба все-таки непонятная, и взгляд у нее хитрый. Но в беседе с ним она была привычно сдержанной, объяснила, как добраться до нужного магазина, и не стала задавать лишних вопросов.
Китайцы Кадыченко не нравились никогда, а теперь просто бесили. Они смотрели на него так, как лилипуты, должно быть, пялились на Гулливера. Некоторые, из молодых, беззастенчиво снимали его на мобильные телефоны, как уродца какого-то. Он так же беззастенчиво посылал их русским матом, который они все равно не могли понять. После таких страданий он просто обязан был получить эти пятьдесят тысяч!
Магазин, где закупалась Инна, оказался большим универсамом. Правда, большим только в рамках этого города, но все же.
Кадыченко почти сразу пожалел, что не попросил Ланфен перевести весь чек. Он надеялся сохранить максимальную секретность, а потому не показал ей перечень товаров. Он думал, что придет в магазин и по ценам поймет, что это было, но он-то ожидал попасть в маленькую деревенскую лавку! Теперь же выяснилось, что он по этим залам не один день ходить может и все равно пропустить то, что надо, ведь предмет, который дорого стоит, может быть совсем крохотным.
Его настроение стало только хуже. Получается, он зря шел сюда под взглядами этих макак, да еще и духоту терпел?! В последней попытке исправить ситуацию он подошел к одному из продавцов.
– Простите, милейший! Мне нужно знать, что было куплено по этим чекам!
Всеволоду казалось, что ситуация очевидная. Вот он, покупатель, показывает чек, и всем сразу ясно, чего он хочет! Но у китайцев, видно, мозг иначе устроен – к такому выводу пришел Кадыченко, когда продавец его не понял. Китайчонок забормотал что-то на своем языке, и только.
– Инглиш! – выдал Кадыченко. – Ду ю спик инглиш?