— Эта Розка много о себе воображает, — сказала мадам, выйдя к дорогим гостям. — Вы думаете, она закрылась на святки, Пасху или на уборку? Она закрылась из какой-то солидарности, и сама так сказала. От нее была Дуняша, и через Дуняшу эта нахалка сказала, что мы должны закрыться тоже и не обслуживать из солидарности. Как вам это все нравится?
— Гесю, — сказал любитель брюнеток.
— Я думаю, завтра все рассеется само собой, — сказал старший в чине. — С Верхней улице ушли возмущенные обыватели. Если бунтовщики догадаются к утру разбежаться, я спокойно отведу свою роту в казармы.
— Куда это они вам разбегутся? — пренебрежительно спросила Переглядова. — Это же все друзья-приятели Розки. Арестуйте ее — и она вам все выложит про солидарность. И про бандита Прибыткова, и про цыгана, и про студента…
— Росю, — решительно перебил старший. — Мадам, вы ничего не говорили, а то, боюсь, вам придется прикрыть заведение за отсутствием приличной клиентуры. Шлите Росю, Гесю, шампанское и забудьте о фамилиях. Армия не любит доносчиков.
Уязвленная мадам пошла исполнять заказ. И — кто знает! — может, наутро и впрямь все бы завершилось так, как предполагал старший в чине, да аккурат в это время судьба привела в заведение разобиженного Изота с кучей приятелей в разной степени опьянения. Они шумно расположились в большой зале, через которую лежал путь мадам, сопровождающей заказ.
— Вот кто мне нужен! — заявил Изот и схватил Росю за руку.
— Это невозможно, Рося занята. — И хозяйка объяснила, кем именно занята Рося.
— И это вместо того, значит, чтоб защищать отечество от врага внутреннего! — возмутился Изот, потерявший сегодня друга исключительно из-за армейского равнодушия. — Вон их отсюда! Они с цыганами, студентами и евреями бороться государю-императору присягали, а не с Гесей и Росей! На передовые позиции их! Силой доставим!
— На позиции! — рявкнули приятели, находящиеся в разной стадии опьянения. — Силой!
Напрасно перепуганная мадам и решившие заплакать девочки умоляли изотовских дружков, хватая их за руки и даже норовя сесть на колени. Яростной волной женщины были сметены, и к офицерам вместо ожидаемых Геси да Роси вошли совсем не ожидаемые и далеко не роси да геси. Как на грех, сабли и револьверы были сданы вышибале; офицеры отважно оборонялись мебелью, подсвечниками да бутылками шампанского, но силы были неравны. Побоище, вошедшее в историю города под названием «Битва за Гесю и Росю» (истинная причина, как мы видим, осталась для исследователей невыясненной), закончилось тем, что порядком помятых поручиков выбросили в окно на темную пристенковскую улицу. Лаяли бездомные собаки и ценные псы, пилила пьяная гармонь, вопила нетрезвая баба, и где-то кто-то кого-то бил. Офицеры поднялись с земли и одновременно воскликнули: