x x x
На следующее утро я с опасениями, терзавшими душу, направилась в столовую завтракать. Денис лишь спросонья пробормотал: "Принеси мне чего-нибудь" и уткнулся в подушку. Весеннее солнышко припекало, как будто на дворе стоял июль, цвели пионы на клумбах, кибуцные пенсионеры сновали туда-сюда на моторизированных трехколесных велосипедах, и ничто не напоминало о трагедии пасхальной ночи.
В фойе, здания столовой висел большой траурный плакат в черной рамке. "Неужели успели так быстро? - подумала я. - Не может быть!" Подойдя поближе, я увидела фотографию пожилого незнакомого мужчины.
Под фотографией черными буквами было написано: "От тяжелой продолжительной болезни в Нью-Йорке, на семьдесят восьмом году жизни, скончался известный писатель, лауреат Пулитцеровской премии, автор романов "Ветер Иудеи" и "Мост через реку Иордан", Исаак Брескин (да будет память о нем благословенна). Кибуц "Сиртон" выражает соболезнование своему товарищу, Аврааму Брескину по поводу смерти отца.
"Вот это да! - изумилась я. - Жизнь преподносит сюрпризы один за другим. Как интересно жить на белом свете, когда вокруг умирают другие..."
Народ спешил в столовую, некоторые останавливались около плаката, другие мельком бросали взгляд и шли дальше. Возле меня остановился пожилой кибуцник.
- Ай-ай-ай, - покачал он головой, - ведь наш Абрамчик - единственный сын своего папы. Какие он писал рассказы на идише! Ди рецд аф идиш? спросил он меня.
- А биселе.
Откуда я могла знать идиш, если на нем говорили лишь бабка с дедом, да и то так, чтобы внучка не поняла.
В большом обеденном зале стоял ровный гул. Большие подносы из нержавейки были заполнены творогом. Я насчитала четыре вида. Взяв немного сырковой массы с изюмом, я добавила крутое яйцо, апельсиновый сок, несколько черных маслин и села за большой стол, за которым уже сидели четверо кибуцников. На столе в двух плетенках лежали маца и свежие булочки. Взяв одну из них, я принялась за еду.
Разговаривали степенно и неторопливо. Не сильно вслушиваясь в беседу и поняв по отрывкам фраз, что речь идет о сыне лауреата премии Пулитцера, я решила внести свою лепту:
- Насколько мне кажется, ваш кибуц скоро разбогатеет...
- Почему? - удивились мои соседи.
- Ну как же, из ваших слов я поняла, что у покойного писателя был только один сын? Значит все наследство и авторские права останется ему и он отдаст их в кибуц. Верно? У вас же такие правила?
Кибуцники переглянулись. По выражению их лиц я поняла, что ляпнула что-то не то. В очередной раз... Как бы спохватившись, один из них пробормотал: "Возможно, возможно..." - и они быстро перевели разговор на нечто нейтрально-тракторное.