– И их тоже уволил.
– А крупная адвокатская фирма в Чикаго? – не отступал Леон.
Таннер переводил недоумевающий взгляд с одного Грейни на другого.
– Не слишком подходящее время, чтоб увольнять адвокатов, – заметил Леон.
– Каких адвокатов? – спросил Таннер. – Я единственный адвокат, работающий по этому делу.
– Ты тоже уволен! – Реймонд ударом кулака сбил со стола стакан чая со льдом – желтоватая жидкость расплескалась по стене. – Валяйте убивайте меня! – завопил он. – Мне уже на все наплевать!
Все затаили дыхание. Через секунду дверь распахнулась, вошел начальник тюрьмы со своей свитой.
– Твое время вышло, Реймонд, – несколько нетерпеливо произнес он. – По всем кассационным жалобам поступил отказ, губернатор улегся спать.
Повисла долгая напряженная пауза. Инесс плакала. Леон тупо уставился на стену; желтые полоски от чая со льдом медленно сползали к плинтусу. Бутч с тоской взирал на две оставшиеся кукурузные клецки. Таннер выглядел так, точно вот-вот хлопнется в обморок.
Реймонд откашлялся и сказал:
– Хочу видеть того католического парня. Нам надо помолиться.
– Сейчас пришлю, – сказал начальник тюрьмы. – Даю провести с семьей еще одну минуту, а потом пойдем.
И начальник тюрьмы вышел вместе с сопровождающими. Следом торопливо выскочил из комнаты Таннер.
Реймонд обмяк и ссутулился, лицо его было белым как мел. Вся бравада куда-то испарилась. Он медленно подошел к матери, упал перед ней на колени, прижался лбом к ноге. Она погладила его, вытерла слезы и продолжала твердить:
– Господи Боже мой!..
– Мне страшно жаль, мамочка, – пробормотал Реймонд. – Прости меня.
И тут уже они оба зарыдали, а Бутч с Леоном взирали на эту сцену молча. Вошел отец Лиланд. Реймонд медленно поднялся. Глаза у него были красные, веки распухшие, а голос тих и слаб.
– Думаю, все кончено, – сказал он священнику.
Тот печально кивнул и похлопал его по плечу.
– Я буду с тобой до конца, Реймонд, – сказал он. – Если хочешь, помолимся вместе.
– Вроде бы неплохая идея.
Дверь снова отворилась, вошел начальник тюрьмы и обратился к Грейни и отцу Лиланду.
– Прошу выслушать меня внимательно, – начал он. – Это моя четвертая экзекуция, и кое-какие уроки я усвоил. Прежде всего считаю: матери лучше не присутствовать на казни, – а потому настоятельно рекомендую вам, миссис Грейни, остаться здесь, в этой комнате, посидеть еще час, пока все не будет кончено. У нас есть медсестра, она побудет с вами, даст успокоительные. Пожалуйста, последуйте моему совету. – Он обернулся к Бутчу с Леоном, многозначительно взглянул на них. Оба поняли его без слов.