.
Второй случай, о котором упоминает Г. Н. Куприянов, был связан с поэтом П. Шубиным, майором административной службы, находившимся в войсках Карельского фронта. Куприянов пишет: «12–13 августа 1944 г. ко мне в госпиталь приехал прокурор фронта полковник юстиции Стариковский и попросил санкцию на арест П. Шубина — за попытку изнасилования девушки. Я дал санкцию на арест и предание П. Шубина суду военного трибунала. Дело рассматривал председатель военного трибунала фронта подполковник юстиции А. М. Харитонов. Однако Т. Ф. Штыков взял под защиту П. Шубина, и тот не отбывал фактически никакого наказания, только был лишен звания майора. А затем Т. Ф. Штыков и А. А. Жданов обвинили меня в том, что я погубил русского парня из-за какой-то карельской девки»[481]. К сожалению, проверить этот факт по архивным документам пока не у далось.
Г. М. Маленков рассказал Куприянову о встрече К. А. Мерецкова и Т. Ф. Штыкова со Сталиным в середине августа 1944 г. Сталин завил, что прочитал как предложения Т. Ф. Штыкова, так и записку Г. Н. Куприянова и что без Г. Н. Куприянова решать вопрос нельзя и лучше всего рассмотреть его на Секретариате ЦК ВКП(б)[482]. Заседание Секретариата ЦК ВКП(б), на котором обсуждался вопрос о Карело-Финской ССР, состоялось 30 августа 1944 г. Как пишет Г. Н. Куприянов, на нем, кроме него самого, присутствовали А. А. Жданов, Г. М. Маленков, А. С. Щербаков, М. А. Шамберг, Т. Ф. Штыков и др.[483] Еще до заседания Г. Н. Куприянова принял Г. М. Маленков, который сказал, что вопрос о республике обсуждался у Сталина. Сталин прочитал записку Г. Н. Куприянова, нашел ее довольно убедительной и заявил, что аналогию между карелами и крымскими татарами провести нельзя. При этом он, правда, заметил, что Г. Н. Куприянов слишком перехваливает карел: «Он стал карелом больше, чем сами карелы»[484].
Исследователи этого вопроса по-разному объясняют позицию Сталина. Писатель О. Степанов, например, считал, что Г. Н. Куприянов был «любимцем Сталина» и в телефонных разговорах, которые время от времени происходили между Сталиным и Куприяновым, последний, вероятно, сумел повлиять на мнение диктатора[485].
На наш взгляд, на Сталина подействовали цифры и факты, приведенные в записке об участии карел, финнов и вепсов в Великой Отечественной войне. Данные разведки также говорили о том, что не было фактов «массового предательства населения». Что касается информации органов НКВД КФССР о двух братских батальонах в финской армии, сформированных из местного населения, то следует иметь в виду, что финны не считали эти батальоны лояльными до конца и убрали их с передовых позиций на фронте. К тому же лишь часть личного состава батальонов (прежде всего 3-го Хеймобатальона) была укомплектована на территории оккупированной Карелии