– Я не хочу, чтобы рядом с Агатой был постоянно он! – оборвал его Ричард. – Он… Он целовал ее! На моих глазах!
Я аж задохнулась от гнева. Ну, Ричард! От тебя я подобного не ожидала! Это же самая настоящая подлость!
– Целовал? – взбодрился Огюст. С немалой долей самоуверенности взглянул на Фарлея и медоточиво поинтересовался: – Господин Икстон, вы ведь понимаете, что в данном случае я имею полное право поставить под вопрос целесообразность вашего участия в расследовании этого дела? Боюсь, конфликт личных и профессиональных интересов…
– Я целовался с Агатой? – совершенно искренне удивился в ответ Фарлей, перебив его. – Господин Эшрин, при всем моем уважении, но вы что-то путаете. Агата Веррий, вне всяких сомнений, очень симпатичная девушка. Но не в моем вкусе. И я бы никогда не позволил себе подобного.
После чего выжидающе глянул на меня.
О, я была не настолько глупа, чтобы не понять, куда клонит Фарлей.
Если я признаюсь, что между нами было хоть какое-то подобие романтических чувств – то Фарлея, несомненно, отстранят от этого расследования.
Но я знала, я верила, что если кто и сможет вытащить меня из этой беды – то только он. Фарлей – моя единственная надежда на спасение. Он неподкупен, он беспристрастен… И он испытывает ко мне некие чувства.
Правда, последнюю фразу я сразу же предпочла забыть.
Но если я подтвержу слова Фарлея – то тем самым неминуемо обижу Ричарда. И обижу сильно. Как же поступить?
Неполную минуту я сомневалась, глядя то на блондина со словно приклеенной к губам улыбкой, то на напряженного Ричарда.
– Прости, Ричард, – наконец, чуть слышно проговорила я. – Но ты что-то путаешь.
Ричард аж вскинулся от неожиданности. Замер, устремив на меня совершенно дикий неподвижный взгляд.
О, никогда в жизни мне не было настолько стыдно, как сейчас. Но я просто не могла поступить иначе. В конце концов речь идет о моей свободе!
– Фарлей Икстон всегда вел по отношению ко мне с максимально возможной вежливостью, – произнесла я, не осмеливаясь на откровенную ложь и говоря как можно обтекаемо. – Он истинный профессионал своего дела. И не позволяет в работе никаких личных чувств.
Ричард побледнел от моих слов. Подался вперед, неотрывно глядя на меня.
– Прости, – почти беззвучно прошептала я. – Прости, Ричард…
Мое сердце в этот момент разрывалось на тысячу кровоточащих кусочков. Я так не хотела обижать Ричарда! Но не видела иного пути для спасения.
– Я все-таки хотел бы уточнить, – непрошенно влез Огюст. – Итак, Агата Веррий не подозреваемая?
– Нет, – почти не разжимая губ, обронил Фарлей. – Я уже сказал это. Она важный свидетель. – Покосился на меня и добавил: – И, повторяю, как любому важному свидетелю, ей будет предоставлена персональная охрана.