Резкие порывы ветра трепали его волосы, рвали воротник на рубашке. Не щадили они и меня. Я вдруг как-то резко осознала, насколько замерзла. Но ни за что на свете не вошла бы больше в этот дом, пропитанный ароматом порока и чужих страданий.
Неподалеку послышался шум. И переулок, без того тесный, в мгновение ока оказался заполнен повозками и каретами.
Фарлей встал, не глядя на меня. Вновь облизнул костяшки, начавшие опухать после вспышки его гнева. Затем быстро сбежал по ступеням.
Через несколько секунд он уже беседовал с незнакомым мне мужчиной, сутулым и в огромных очках. Еще через мгновение мимо меня пронесся целый табун служащих полиции.
Я с недовольным вздохом встала. Отошла в самый дальний угол крыльца. А то ведь затопчут, право слово.
В доме что-то происходило. Через плотно забитые ставни заиграли магические огни. Наверняка все жилище теперь освещено до самых тайных и темных углов.
Я видела, как выносили несчастную, которую мы с Ричардом обнаружили. Она лежала на носилках. Не человек, просто оболочка. Невесомая, бестелесная. Но темные глаза смотрели прямо и ясно. И я осознала, что она не умрет. Ни за что не умрет, пока не поквитается за все свои беды.
Опять нахлынули непрошенные воспоминания прошлого. Но я величайшим усилием воли отвлеклась. Сейчас не время и не место предаваться грусти. Что было – то прошло. Я жива и здорова. Что не скажешь о той девушке, которую мы с Ричардом обнаружили.
Кстати о Ричарде.
И я увидела, как мой компаньон медленно вышел из дома. Он шел, едва передвигая ноги и понурив плечи, как будто на него давила огромная ноша. Увидев меня, он встал рядом. Тяжело облокотился на перила крыльца.
– Дела, – негромко прошептал Ричард и принялся с остервенением тереть абсолютно чистые ладони.
– Она тебе что-нибудь сказала? – спросила я, наблюдая за тем, как рванула с места повозка, в которую погрузили девушку.
– Она говорила многое, – уклончиво ответил Ричард. – Очень многое. А чаще всего просто кричала. Точнее, пыталась кричать, но у нее не получалось.
Я удивленно покосилась на компаньона. Он вдруг с такой силой вцепился в перила крыльца, как будто хотел выломать их.
– Агата, если это ты убила графа Грегора, то знай: ты поступила верно, – чуть слышно выдохнул Ричард.
– Я его не убивала, – сказала я. – Но уже жалею об этом.
Ричард ничего не ответил. Он сгорбился и спрятал лицо в ладонях.
– Чудовищно, – почти беззвучно пожаловался он. – Даже звери так не поступают со зверьми. Это вне моего понимания. Она же была согласна на все. Девушка с улиц Гроштера. Заплати – и развлекайся в свое удовольствие. Но зачем так жестоко?..