– Ну, про это не знаю, – сказал Бо и опрокинул пачку «Доритос». Его ладонь наполнили крошки ржавого цвета.
Финч улыбнулся. Стоило ему перевести взгляд с Бо на Маккиндри, как улыбка погасла.
– Что скажешь? Будешь упираться, чтобы мы попотели, или как?
– Дураки вы, ребята, я погляжу, – ответил с грустной улыбкой Маккиндри. – Кто же так помощи просит? Идите вы все в жопу, вот что я отвечу.
В два шага Финч приблизился и размазал ладонь по сломанному носу Маккиндри. Боль была невыносимая. Шериф пытался отодвинуться, но веревки врезались в руки, и он сжал зубы, чтобы сдержать крик. Надвинулось беспамятство, однако ему не дали в него провалиться: Финч хлестнул его по щекам раз, второй и третий.
– Слушай сюда, пентюх деревенский, – сказал он, – если вырубишься, очнешься уже не целый, понял?
Маккиндри проглотил боль, собрался с силами, хотя это и потребовало невероятной воли.
– Пшел к черту, – сказал он, когда наконец обрел голос.
Финч прострелил ему левую стопу. Грохот прокатился по кухне, как шар-баба. Маккиндри завопил.
– Блин, – сказал Бо, смахивая крошки с джинсов. Пачка «Доритос» лежала на полу у его ног. – Ты в следующий раз предупреждай, ладно?
– А как теперь? – спросил Финч, прожигая взглядом шерифа. – Уловил, по каким принципам работаем?
– Ладно, ладно, – ответил Маккиндри, закрывая глаза и чувствуя, как кровь наполняет ботинок. – Бляха… – Он весь обливался потом. – Чего вам надо?
– Мерриллы, – сказал Финч. – Хочу знать все, что знаешь ты. Кто они, куда делись и, наконец, как они умудрились превратить ваши края в Бермудский треугольник, а никто и бровью не повел.
– Не знаю, – сказал Маккиндри, сплевывая кровь на рубашку. Подскочил от внезапного шипения, но это лишь черный отвернул крышку на бутылке «Орандж Краша». Бо улыбнулся ему и сделал глоток.
– Неправильный ответ, – сказал Финч и отступил – теперь пистолет был нацелен на правую ногу. Он взвел курок.
– Нет, – сказал шериф, – погоди. Я в том смысле, что всего не знаю.
Финч не опустил пистолет. Ждал.
Маккиндри продолжал.
– Вы тока главное поймите: они заправляют городом, а не я. Заправляют, потому что он их по праву. Уж не знаю, как они умудрились, кого убили, но им принадлежит больше шестидесяти пяти процентов здешней земли – незаселенной, старые фермы там, леса, все такое. Но и не суть, люди все равно приноровились с ними жить. Не лезут туда, где на бумагах стоит имя Мерриллов. Никто не суется в их дела, а они не суются в наши. Вы видали, что иначе бывает.
Финч кивнул.
– Веллман и фермер.
– Они тут давно жили, должны были головой думать, что к чему. Пересидели бы в сторонке – глядишь, уцелели бы.