– Доктор Веллман?
– Городской доктор, да, или что-то в этом роде. Кое-кто в Элквуде говорит, что он всегда казался хорошим человеком, но замкнулся после того, как скончалась его жена. Рак. Говорят, ее смерть не была мирной, и после похорон Веллман практически заперся в своем доме у города. Запил. Никто не знал, чем он там занимается. Оказалось, ничем хорошим.
– Шериф…
– Когда мы прибыли, он поджег дом и сгорел вместе с ним.
– Шериф, послушайте. На нас напал не один человек. Их было минимум трое, причем все молодые – старшему, наверное, не больше восемнадцати, а младшему не больше одиннадцати или двенадцати. Вы что-то напутали. Веллман мне помогал.
Он неуверенно улыбнулся.
– Клэр, мы нашли останки. Твоих друзей. В подвале Веллмана. И у него был доступ к различным…
Клэр перестала слушать. В груди разгоралась уже знакомая паника. Если произошла какая-то ошибка, если власти, очевидно, повесили преступление не на того, значит, настоящие убийцы по-прежнему на свободе и полиция их даже не ищет.
Зато они наверняка ищут меня.
Вдруг комната покачнулась, вернулись темные точки – уже пятна, черные дыры в зрении. В углы комнаты влилась тень и поползла к потолку, заслоняя свет. Голова закружилась.
– О боже…
– Клэр? – маршал протянул к ней руку.
Воображение нарисовало в ней нож.
– О б… – она отвернулась, и ее вырвало на пол.
– Твою мать, Тай. Не распускай руки.
Трое рабочих в кабинке посмеивались над четвертым – толстым черным в теплой клетчатой рубашке и поношенной бейсбольной кепке с вышитой буквой М. Широкое лицо Тая Роджерса под ней изобразило раскаяние, хотя его большие желтые зубы обнажились в ухмылке, когда он поднял руки в жесте примирения.
– Я не виноват, Луиза. Сама трясешь своей славной задницей у нас перед глазами.
Луиза сунула карандаш, которым набрасывала заказ, в нагрудный карман розовой рубашки с белыми полосами и скрестила руки.
– Не против оказаться этим карандашом, – пробормотал еще один, и его коллеги захихикали.
Луиза, скорее уставшая, чем оскорбленная, обвела их взглядом; пока прямо на нее не смотрел только Тай.
– Может, стоит позвонить твоей жене, – сказала она, а когда он беззаботно пожал плечами, обратилась ко всем: – Всем вашим женам. Уверена, им будет очень интересно, чем вы занимаетесь на обеденном перерыве.
Тай вытянул губы. Ей тут же захотелось влепить ему пощечину.
– Ой, да брось. Мы только прикалываемся. Это же комплимент. Ты сама глянь на остальных девчонок, – он кивнул на стойку, где другие официантки, Ивонн и Марша, страдавшие от избыточного веса и из-за этого вечно несчастные, бросали хмурые взгляды над дымящимися тарелками с картошкой по-деревенски, хашем, яйцами и сосисками. В теплом свете над стойкой из нержавейки они казались водевильными злодейками.