– Безразличие – ваш лучший союзник, ведь важно не то, что находится перед объективом, а то, чего там нет, – добавил инструктор и повторил: – Учитесь фотографировать пустоту.
Потом он по одному запускал их в комнату для практических занятий. Что-то вроде съемочной площадки: гостиная в обычной квартире, с обычной мебелью. Но каждому из них объявляли: здесь произошло преступление. Их задача – понять, какое именно.
Ни крови, ни трупов, ни оружия. Обычная обстановка.
Чтобы достигнуть цели, следовало научиться не обращать внимания на диван, весь в пятнах от детского питания, что указывает на присутствие в доме маленького ребенка. И на освежитель воздуха, явно выбранный заботливой хозяйкой. На кроссворд, лежащий в кресле, наполовину решенный: кто знает, доведется ли кому-то решить его до конца. Проспекты туристических фирм, разбросанные по столику, оставленные кем-то, кто воображал, будто впереди – счастливое будущее, не зная, что с ним вот-вот случится что-то плохое.
Детали внезапно прерванного существования. Но урок был понятен: эмпатия смущает. Чтобы фотографировать пустоту, нужно сначала создать ее внутри себя.
И у Сандры получилось, к ее вящему изумлению. Отринув всякое сочувствие, она отождествила себя с потенциальной жертвой. Использовала ее точку обзора, не свою собственную. Представив себе, что жертва, скорее всего, лежала ничком, тоже растянулась на полу. И обнаружила под стулом послание.
Сцена воспроизводила реальный случай, когда женщина, умирая, нашла в себе силы собственной кровью написать три первые буквы имени своего убийцы.
Фабрицио. Ее муж.
Так она выдала супруга.
Потом Сандра узнала, что двадцать пять лет эта женщина числилась в списках пропавших без вести, а муж прилюдно оплакивал ее и по телевидению взывал о помощи. И что правда, спрятанная под стулом, выплыла наружу только тогда, когда он решился продать дом со всей обстановкой. Буквы обнаружил новый жилец.
Мысль о том, что возможно посмертное воздаяние, утешила Сандру. Никогда и нигде убийца не может чувствовать себя в безопасности. И все-таки, хотя тайна и была разгадана, труп женщины так и не нашли.
– Учиться фотографировать пустоту, – повторила Сандра в тишине, сидя в собственной машине. По сути, того же требовал и комиссар Моро: как следует погрузиться в эмоции, а затем, вынырнув из них, обрести необходимое хладнокровие.
Сандра, однако, не вернулась домой, чтобы обдумать, как вести себя на завтрашнем собрании, которое официально положит начало охоте на монстра. Перед ней, за ветровым стеклом, простиралась сосновая роща под Остией, освещенная прожекторами. Рокот дизельных генераторов и яркий свет галогеновых ламп приводили на память деревенские праздники, танцы на лоне природы. Но до лета далеко, и музыка не заиграет. Стоит суровая зима, и в лесу слышны лишь голоса полицейских: одетые в белые комбинезоны, они снуют по месту преступления, словно исполняя какой-то призрачный танец.