Жертва избрала затворничество, подумал Маркус. Приняла постриг, чтобы вместе с сестрами жить вдали от человечества. Никто не должен был больше увидеть ее лицо. Но вместо этого ее тело послужило непристойной демонстрацией чьей-то злобы.
– Выбор этих сестер понять нелегко, многие считают, что лучше творить добро среди людей, чем затворяться в стенах монастыря, – рассуждал Клементе, будто читая мысли товарища. – Но моя бабушка всегда говорила: «Ты не представляешь, сколько раз эти сестры спасали мир своими молитвами».
Маркус не знал, во что ему верить. Насколько он понимал, перед лицом такой смерти мир вряд ли что-то могло спасти.
– За многие века здесь не случалось ничего подобного, – прибавил друг. – Мы к этому совсем не подготовлены. Жандармерия проведет внутреннее расследование, но она не располагает необходимыми техническими средствами. Нет ни судмедэксперта, ни криминалистов. Не будет ни вскрытия, ни проверки отпечатков пальцев, ни анализа ДНК.
Маркус повернулся к нему:
– Тогда почему не попросить помощи у итальянских властей?
В соответствии с договорами, заключенными между двумя государствами, Ватикан мог в случае необходимости прибегнуть к помощи итальянской полиции. Но помощь эта требовалась только для того, чтобы следить за толпами паломников, наводнявших базилику, или предотвращать мелкие кражи на площади перед ней. Полномочия итальянской полиции заканчивались у подножия лестницы, ведущей к Святому Петру. Во всяком случае, если не было специального обращения.
– Этого не будет, все уже решено, – отрезал Клементе.
– Как же мне проводить расследование внутри Ватикана – ведь меня заметят и, хуже того, узнают, кто я такой?
– Но ты и не станешь проводить его здесь. Кто бы это ни сделал, он явился извне.
Маркус ничего не понимал.
– Откуда тебе это известно?
– Мы знаем его в лицо.
Такой ответ ошеломил пенитенциария.
– Тело лежит здесь по меньшей мере восемь-десять часов, – продолжал Клементе. – Этим утром, очень рано, камеры видеонаблюдения зафиксировали в зоне садов подозрительного человека. Он был одет как служитель, но, похоже, униформа была украдена.
– Почему он?
– Сам посмотри.
Клементе протянул ему распечатку фотограммы. Человек, одетый в форму садовника, лицо частично скрыто под козырьком кепки. Европеоидной расы, возраст неопределенный, но, скорее всего, за пятьдесят. Серая сумка через плечо, на дне – пятно более темного оттенка.
– Жандармы уверены, что в этой сумке лежал топорик или нечто подобное. Его недавно использовали: пятно, которое ты видишь, скорее всего, кровь.