Я поняла, что последние «они» относилось не к освободителям, которым старик явно благоволил, а к не помнящей обычаев молодежи.
Ух, с каким облегчением я вздохнула, когда смогла опустить затекшие руки! Несмотря на боль в запястьях и покалывание в ладонях, я принялась усиленно растирать их, разгоняя кровь.
— Вот тебе, — протянул старик ворох одежды, — форменный ведьмовский наряд для сжигания. Надевай да поторапливайся, там уж хворост на площадь носят.
— А может, я просто пойду? — спросила, глянув в сторону двери и прикинув, какова средняя скорость дремучего инквизитора.
— Куды ты пойдешь, коли там все только нас и ждут?
Да, далеко не уйду.
С обреченным вздохом развернула наряд ведьмы и обалдела.
— Что это?
— Платье ведьмовское, чего еще.
— А что оно такое… э-э-э…
Черное платье с корсетом на зеленой шелковой шнуровке и с зеленым шелковым поясом было столь коротко, что не доставало даже до колен. Под пышную черную юбку надевалась нижняя, состоящая исключительно из пенисто-воздушных зеленых кружев. Еще в комплект к традиционному ведьмосжигательному наряду шли черные чулки в зеленую полоску.
— Какое положено! — сказал старикан как отрезал. — Вам, ведьмам, лишь бы подерзить да старшим поперек слово молвить! Вот какое в правилах написано, такое и выдаем. Старым ведьмам, стало быть, черный балахон, а молодым — срамоту эту! Тьфу!
— А если я против того, чтобы гореть в таком откровенном наряде?
— Да кто тебя спрашивать будет? Велено надеть, так надевай. Раньше вон совсем голышом сжигали, а теперь напридумывали нарядов.
— Голышом?! — Я без дальнейших споров стала очень быстро освобождаться от своей одежды, а старик снова пошаркал к столу.
Уже облачившись в соответствующие столь торжественному событию одежды, я спросила:
— А зеркала нет?
— Зеркало им всем подавай, — вновь пробубнил старик, однако поднялся, прошаркал к стене и с жутким скрипом сдвинул в сторону деревянную панель, за которой открылось большое зеркало, местами почерневшее, но вполне достоверно отражавшее картину неприличной реальности. Нет, ну правда неприличной, даже откровеннее, чем топик с бриджами! И хотя нижние формы юбка не обрисовывала, зато она очень задорно колыхалась при ходьбе вокруг бедер, а еще открывала ножки, и они казались совсем уж стройными и длинными. А еще чулочки эти полосатые. Они же шелковыми ленточками подвязывались, и кончики ленточек из-под юбки выглядывали, намекали на подвязки и разжигали желание заглянуть под юбку. А лиф совсем неприлично стискивал и приподнимал грудь, и округлые белые полушария тоже поколыхивались над черным атласом туго затянутого корсета. Старикан мне помогал облачиться, так что корсет он затянул на славу, как положено. О боже! Единственная хорошая новость — в этом платье не чесалось тело. Наряды ведь после сжигания старых каждый раз шились новые.