Санчо приготовился героически погибнуть в предстоящей схватке, но уже в следующее мгновение Ессентуки, разобравшись в ситуации, опустил пистолет.
— Лавр, как ты? — с участием в голосе поинтересовался верный телохранитель.
— Чего надо? — Федор Павлович все еще находился в некоторой растерянности и честно пытался вникнуть в суть задаваемого Ессентуки вопроса.
— Кричали. — Тот медленно поднялся с колен и едва заметным кивком скомандовал своим архаровцам отбой. — «Ау» кричали.
Авторитет облегченно вздохнул и, приблизившись к шефу секьюрити, дружески похлопал его по плечу.
— Ложный вызов. — Улыбка озарила лицо Лавра. — Учебная тревога. Рассоситесь.
— Понял. — Ессентуки тоже позволил себе счастливо растянуть губы. — Свободны, ребята. Всем занять свои места.
«Ребята» мигом ретировались, а сам предводитель ударной бригады вновь виновато пожал плечами, спрятал под обширный пиджак «стечкин» и, пятясь задом, последним покинул пределы спальни. Аккуратно, как бы рассчитывая на то, что подвергшаяся бессмысленной атаке дверь простит его за былое грубое обращение, прикрыл за собой обе створки.
— Видал? — гордо спросил Лавр у Мошкина. — Никто не дремлет.
Санчо тоже разоружился.
— Похвально. — На его лицо вновь вернулось отсутствующее выражение, и он спокойно двинулся к оставленному подносу.
— Да что ж такое! — Федечка яростно и совершенно непроизвольно, не имея ничего личного за душой, оттолкнул в сторону невысокого прыщавого белобрысого паренька в огромных очках. — Пропустите!
Он решительно выбрался из плотной, гудящей на разные голоса толпы, скопившейся возле стендов с вывешенными пять минут назад списками. Старое, построенное еще в сталинские времена, здание университета напоминало сегодня растревоженный муравейник. Впрочем, таковым оно было и в другие дни, но, когда к обычному постоянному контингенту студентов прибавлялась еще и ватага рвущихся к знаниям абитуриентов, тут уж точно не протолкнешься. Если не затопчут, то раздавят.
Федечка лихо забросил на плечо свой компактный рюкзачок и, оставив позади себя погрязшую в собственном гвалте, орущую и эмоционально переполненную впечатлениями молодежь, уверенно направился к широкой гранитной лестнице, ведущей на второй этаж. Вот только обиженно поджатые губы, как у маленького ребенка, лишенного перед сном сладостей, входили в яркий диссонанс с не по-детски решительным взглядом и блеском голубых глаз. Парнишка стремительно, как на крыльях, взлетел по ступенькам и так же быстро, не сбавляя взятого за основу темпа, направился к кабинету с обитой красным дерматином дверью. Возле самого входа в необходимое помещение остановился и набрал в грудь побольше воздуха. Звонко постучал по деревянному косяку согнутыми костяшками пальцев.