Второй раз она не позволит себя обмануть…
Кстати, это напомнило ей, что, когда она легла, в руке у нее был пистолет. А сейчас не было. Она похлопала вокруг себя, но ничего не нашла.
— Где мой пистолет?
— Здесь. Когда ты уснула, я его убрал. Не хотел, чтобы ты выстрелила в меня, когда я встал ночью, чтобы пойти в туалет.
Сердитый, что она, пошевелившись, разбудила его, Зигмунд спрыгнул на пол.
— Я бы выстрелила только в том случае, если бы ты попытался что-то со мной сделать, — сказала Эвелин. — После того, через что я прошла, я могу застрелить кого угодно. Вот если бы это был Джаспер!
Похоже, ее холодная решимость его потрясла. И она поняла почему. Желание прибегнуть к насилию встревожило даже ее. Но она была убеждена: единственно верный способ избавиться от монстра, который когда-то издевался над ней, — это положить конец его жизни. Кому как не ей знать, сколько психопатов, получив едва ли не пожизненный срок, всеми правдами и неправдами добивались условно-досрочного освобождения.
— С какой стати я должен пытаться что-то с тобой сделать? — спросил Амарок.
Он, конечно, не станет. Она знала разницу между ним и Джаспером, между ним и другими заключенными в Ганноверском доме. По крайней мере ее сознательный ум это знал. Над тем, что творилось в ее подсознании, она была не властна, иначе бы она наверняка занялась с ним любовью прошлой ночью.
Она на миг закрыла глаза и попыталась преодолеть страх, который тотчас придушил ее внутреннего цензора.
— Извини, — сказала она. — Не обращай на меня внимания. Я… просто я слегка напугана. И этим все объясняется.
— Ты имеешь на это полное право. Главное, чтобы ты отличала хороших парней от плохих.
Из-за того, что случилось с тобой, когда тебе шестнадцать, а затем прошлым летом, ты так боишься мужчин, что больше не можешь им доверять. Он сказал это, когда они были у него дома. И он был прав.
— Амарок, я должна тебе кое-что сказать.
— Что именно?
Он был слишком занят, фотографируя ее спальню, пытаясь найти отпечатки пальцев и делая все для того, чтобы поскорее убрать из ее дома отрезанную руку, и она так и не рассказала ему о реальном значении того, что она нашла. Не в силах совладать с накатившимся на нее тошнотворным чувством дежавю, она поспешила в туалет, где ее вырвало.
— Лоррейн. Даниэль. Это работа Джаспера.
— Ого, мы ведь даже не знаем, что Даниэль мертва. Эта может быть чья угодно рука.
— Скорее всего, ее. Кто, кроме нее, пропал без вести?
— Может, кто-то и пропал. Я должен это проверить.
— Нет. Джаспер здесь. Он не получил удовлетворения, на которое рассчитывал прошлым летом, поэтому последовал за мной на Аляску.