— Да что ты заладил, ей-богу — был да был! Если кажется, креститься надо! Или у тебя это… как его? Сонюшка мне однажды рассказывала, что так бывает с людьми… Будто бы все время кажется, что с ними это уже раньше происходило. Я забыла, как это по-умному называется!
— Дежавю? — тихо подсказал ей Иван.
— О! Точно! Так и называется! Ишь ты, тоже знаешь… Тоже шибко грамотный, значит. Сам-то один живешь или с родителями?
— Один. Меня год назад комиссовали по ранению, теперь один живу.
— А работаешь где?
— Охранником в банке.
— Что ж, негусто у тебя с работой…
— Да. Негусто. Я согласен. А куда было еще идти? Я ж образования не успел получить. После школы сразу в армию ушел, потом на контракт подписался… А когда комиссовали, не нужен стал никому. Нет, я не жалуюсь, не один я такой. Я сам справлюсь. Вот в институт поступил, сейчас учусь заочно.
— Трудно, поди?
— Очень трудно. Бывает, целыми ночами за книжками сижу. Но ничего, я упорный, я в отца.
— А не женишься почему? — страшно довольная тем, что вывела его на откровенность, осторожно поинтересовалась Тамара.
— Так не встретил еще свою, ту самую… В этом деле я тоже весь в отца пошел. Он у меня всю жизнь одну только женщину любил… Он ее любил, а она его бросила. Потом он на матери моей женился… Ну, чтоб просто одному не быть. Они плохо жили, скандалили все время. Я так думаю, она ревновала его. Он рано умер, иссох весь от тоски… А мать сразу за другого замуж вышла, еще двоих детей родила.
— Поэтому ты и решил из армии домой не приходить, да? — вздохнула сочувственно Тамара. — Потому и на контракт подписался? Я понимаю — чего ж хорошего-то, когда дома тебя не шибко ждут…
— Ну да. Наверное. Я теперь живу один, у матери своя семья. Нет, я ей не чужой, конечно, но… Просто она сейчас счастлива, а я ей слишком уж отца напоминаю… Не любил он ее. Он ту женщину всю жизнь любил, которая его бросила. Однолюбом был. И я, наверное, в него пошел. Тоже однолюб, наверное.
— Однолюб, говоришь? Это хорошо, что ты однолюб… — тихо проговорила Тамара, будто примериваясь со всех концов к этому его свойству. — Это очень даже хорошо…
Она уж совсем было приготовилась и продумала, как бы половчее ввернуть в разговор свою сестру Соню, чтобы пристроить ее поудачнее к этому «хорошему однолюбству», как вдруг Иван произнес неуверенно:
— Не знаю я, хорошо это или нет. Может, и не очень. Отцу, например, это качество одно только горе принесло. Он, знаете ли, особенную женщину любил…
— Так наша Сонечка тоже особенная! Уж такая особенная, что больше и придумать нельзя! — радостно перебила его Тамара. — Только я тебе голову на отсечение даю, что Сонечка уж точно горя никому не принесет! Она тихая, спокойная, умненькая…