Люся уселась напротив Сони, подперев по-бабьи щеку рукой. И вовсе она была не страшная. Лицо как лицо… Никакое, в общем. Как чистый лист бумаги. Обыкновенная женщина. Добрая, наверное, раз так от души ее кормит. А она, дурочка, испугалась, весь день куксилась от всяких нехороших мыслей…
— Может, добавки хотите, Сонечка? Вы ешьте, ешьте! Вон какая вы худенькая — кожа да кости! Что ж ваша сестренка вас не кормит совсем…
— Томочка-то?
— Ну да. Томочка.
— Ну почему же? Кормит…
— То-то я смотрю, как кормит… У девчонки совсем холодильник пустой!
— Ну, во-первых, я не девчонка уже. Мне уже двадцать восемь лет — какая же девчонка? Пора и самой о себе заботиться!
— Сколько? Двадцать восемь? — удивленно распахнула на нее глаза Люся. — Надо же, а не дашь совсем… Выглядите как десятиклассница… Вот я и подумала сразу — чего ж это такую девчонку совсем одну сюда жить отправили? Да еще и на птичьих правах…
— Отчего же — на птичьих? — осторожно улыбнулась ей Соня. — Вовсе и не на птичьих. Анна Илларионовна эту квартиру Томочке завещала…
— Ну да, ну да… Вы мне уже говорили. Но ведь завещание, насколько я понимаю, еще не вступило в силу?
— Ну и что? Не вступило, так вступит. Какая разница?
Все-таки на пользу ей пошла процедура самовоспитания, проведенная там, на скамейке — быстро пробежала довольная мысль у Сони в голове. Вишь, как отвечает! Коротко, уверенно — знай, мол, наших! Вот может же она, когда захочет!
— Да нет, что вы, я же просто так спросила… — потупила глаза вниз Люся. — Я не к тому…
— А вы с Анной Илларионовной как-то общались раньше? — воодушевленная приступом смелости, спросила Соня. — Она вроде говорила, что у нее никого из родственников не осталось…
— Ну, не так чтобы особенно общались, знаете… У нее с моей бабушкой какая-то ссора была давняя, и Анна Илларионовна все связи сразу оборвала. Вроде как и прокляла даже. Ну да что теперь об этом говорить? И говорить нечего. Я, когда сюда ехала, думала их помирить, а оно вон как вышло. Опоздала я, значит.
— Обидно вам, наверное, да?
— В каком смысле — обидно? Из-за квартиры, что ли?
— Ну… И из-за квартиры тоже… Если б не завещание, то вы бы как родственница могли претендовать…
— Ну, чего теперь об этом толковать, Сонечка? Что сделано, то сделано. Мне вот другое странно — как же все-таки ваша сестра вас сюда одну жить отправила? А она сама что, и не появляется здесь?
— Нет… Не появляется… — грустно подтвердила Соня. — Она вообще сказала — живи теперь как хочешь, привыкай к самостоятельности… И не звони, говорит, и не приезжай ко мне! Я все для тебя, говорит, сделала, что могла! Дай и мне пожить…