— Как хотите… — пожала плечами Соня, жалея, что отказалась от ужина, гостеприимно предложенного Верой Константиновной. Ужинать в присутствии этого сердитого Серени ей точно потом не захочется. Отступив к двери, она произнесла тихо: — Да вы не беспокойтесь, Люся, я сегодня домой поздно приду. Мне еще на работу надо, потом в магазин… Я ведь уезжаю ночью.
— Куда?
— К сестре.
— А надолго?
— Нет. Через два дня вернусь. Максимум — через три.
Люся ничего не сказала, суетливо убежав на кухню.
…Сев в такси, Соня повздыхала тихонько от вынужденного расточительства и, чтобы отвлечься, начала заниматься непривычными для нее расчетами, то есть сводить концы с концами. Права Томочка — и впрямь сложная это наука, концы с концами сводить. Надо ж прикинуть в уме так и сяк, и выровнять баланс правильно, чтоб оставшихся в кошельке денег хватило на все про все… Денег-то там — пшик с маслом! А Вика еще сказала — такси от вокзала возьми… Сколько оно там, на северах, стоит, это такси? Надо же и в поезд с собой еды прикупить! Не будет же она три дня ехать голодная… И потом, надо же будет и здесь еще жить с Викой и с малым племянником до зарплаты… Господи, голову же сломать можно, как сэкономить-то? Эх, как бы сейчас пригодились ей Томочкины советы… Кстати, почему ее все время дома нет? А может, она просто трубку не берет? Чтоб не надоедали? Она ж ей прямо так и сказала — не надоедай, мол, живи сама, привыкай к полной самостоятельности… Так именно и произнесла — не надоедай…
В очередной раз воспроизведя в памяти эту последнюю Томочкину фразу — про самостоятельность, — Соня вдруг с удивлением обнаружила в себе обиду. Самую настоящую! Как-то незаметно выросла она сама по себе, оформилась, определилась внутри, стала жить своей отдельной, ноющей жизнью. Господи, только этого ей еще не хватало! На Томочку обиду держать! Нет, оно понятно, что каждый инфантильный человек, в одночасье отвергнутый своим благодетелем, тут же начинает на него изо всех сил сердиться. Что ж, она это прекрасно понимает. Только засевшая внутри обида понимать ничего не хочет. Так и скребет по сердцу своими противными паучьими лапками…
Наверное, надо прогнать ее как-то. Некогда сейчас на Томочку обижаться. Завтра будет трудный день. Следующий день ее самостоятельной жизни. Вот уж Томочка не знает, чем эта ее самостоятельность обернулась — чужими людьми, поселившимися в квартире, поездкой к Вике да взятой у соседки взаймы кругленько-неподъемной суммой…
* * *
Что ж, со стороны позвонивший ей кавалер выглядел довольно-таки неказисто, надо это признать. Спрятавшись за колонной выходившего фасадом на городскую площадь здания почтамта, Тамара с пугливым интересом разглядывала маленького, квадратно-пузатого телосложения мужичонку, никак не решаясь выйти из своего укрытия. Потом ругнулась сама на себя — ишь, царевича-королевича ей подавай! Приходил уже один такой, хватит, сыта оказалась по горло! Да и сама она, если уж правде в глаза смотреть, тоже далеко не королевишна… Да и что ей, с лица этого мужикашки воду пить, что ли? Ей с ним личную долгожданную жизнь надо строить, а уж воды можно и из другого места напиться, коли охота будет. Нет, надо идти, знакомиться, поглядеть поближе да прицениться, что там за мужикашка такой…