В конце войны получили печальное известие о гибели отца. Тогда Борис отвел сильного, злого пса в райвоенкомат и сказал:
— Пусть он там задушит хоть одного фашиста!..
А вместо Гепарда принес из клуба на воспитание щенка по кличке Норка.
Пятнадцатилетняя сестра Таня подсмеивалась над братом:
— И где ты нашел такого дохленького, дураковатого?
— Ты маленькой тоже, наверно, была не очень умной, — сердито сказал Борис. — Ты еще не знаешь, какая у него родословная: его мать первый приз получила на выставке. Подожди, вот он вырастет — покажет себя!
Борис злился: Танька воображает себя уже взрослой, а его считает мальчишкой. Конечно, ему не пятнадцать, а только двенадцать лет, но что ж из этого? Она считает, что он должен ее слушаться во всем. Как бы не так! Будет он слушаться девчонку! И волейбольный мяч присвоила, а ведь мама купила для двоих.
И когда Таня уходила из дому, Борис отдавал щенку мяч. Норка катала его по комнатам, мяч убегал от нее, как живой, подпрыгивал, а иногда даже прятался под кровать, закатываясь в темный угол. Щенок заливался звонким лаем и однажды так сильно вонзил острые зубы в мяч, что тот вдруг устрашающе зашипел и обмяк. Щенок в испуге отпрыгнул от мяча, потом осторожно подошел и чуть шевельнул его лапой, схватил зубами, потрепал и вскоре бросил, потеряв к нему всякий интерес.
Вернувшись домой, Таня увидела своего брата, сидящего за починкой мяча.
— Мама, до каких же это пор его паршивый кутенок будет портить мои вещи! — возмутилась она. — Вчера разорвал платок, сегодня — мяч.
— А ты разве не знаешь, что щенку надо играть? Его надо развивать, — примиряюще сказал Борис.
— Купи себе мяч и развивай своего собачонка, а чужой нечего хватать! У нас сегодня тренировка, а ты мне ее сорвал!
— Не ссорьтесь, — успокаивала их мать. — Таня, Боря починит твой мяч, а для Норки я сошью другой.
Надежда Васильевна сшила тугой мячик из тряпок, и щенок катал его, рвал и кусал. А на дворе Борис воткнул в землю гибкую хворостину и привязал к ее концу мочало. Норка хватала зубами мочало, тянула, потом отпускала его. Хворостина пружинисто качалась, мочальный хвост, трепыхаясь, дразнил разгоряченного щенка.
Ежедневно три раза Борис кормил своего воспитанника густым супом, давал ему молоко, протертую морковь и даже купил в аптеке бутылочку жидких витаминов.
— Ты ему и свой компот отдай, — усмехнулась Таня.
— Ну и отдам, а тебе что? Он же маленький.
Но самая крупная размолвка между братом и сестрой произошла, когда щенок подрос и окреп. Щенок был подвижным, задиристым, но не злобным. А Борису хотелось, чтобы он был злобным и страшным. Борис хорошо помнил, каким был их Гепард, и ему хотелось из Норки воспитать такого же грозного пса.