Николай Жданов
Ленинградская история
Когда Рики был маленький, он любил кататься по ковру — лохматый прыгающий шар с большими ушами и нетвердыми лапами. На свете, вероятно, не было существа более жизнерадостного и забавного. Как смешно он пятился и лаял, когда Володя катил на него больший полосатый мяч или, стащив с дивана старую рысью шкуру и покрывшись ею, полз по ковру, изображая настоящего зверя. И как он радовался, когда мальчик наконец отбрасывал шкуру и, прыгая, кричал:
— Рики, глупый, это же я, я!
Если Рики казалось, что с ним поступают грубо или несправедливо, то он, обидевшись, залезал под диван или под широкое кресло и лежал там, закрыв лапами и ушами свою мордочку с мокрым черным носом. Однако сердиться долго Рики не мог и всегда был рад примирению.
К лету он вытянулся, стал долговязым, и рыжий хвост его сделался похож на большое перо. Когда Рики выпускали на двор, он подолгу с таинственным видом подкарауливал воробьев, щебетавших на единственном кусте боярышника, росшем у ограды, или настороженно обнюхивал еще незнакомые ему предметы, словно боясь, что каждый из них может наброситься на него, уколоть или прищемить нос.
На улицу Рики брали редко, а если все уходили, он ложился у порога и ждал, изредка царапая дверь лапой и повизгивая. Одиночество Рики не нравилось. Когда Володя возвращался вместе с матерью из детского сада или приходил из лаборатории его отец, Рики принимался лаять и прыгать от счастья.
Сняв пальто и синюю спецовку, отец брал из угла алюминиевую плошку и, накрошив в нее черствого хлеба, говорил матери:
— Ну-ка, что у нас сегодня — суп или щи?
Залив крошево горячим, он ставил плошку на старое место и, погрозив Рики пальцем, говорил:
— Тубо!
Рики уже знал, что это значит, и молча ложился перед плошкой, не сводя с нее глаз и ожидая, пока пища станет чуть теплой.
— Уж пусть бы ел. — говорила мать, — и так он тебя заждался.
— Нельзя, — объяснял отец, — от горячего у него нюх пропасть может.
Наконец отец, уже кончив умываться и собираясь сесть к столу, трогал пищу пальцем, не горяча ли, и коротко приказывал:
— Пиль!
Рики тотчас вскакивал и начинал есть.
Почти то же повторялось утром, перед тем, как отец уходил на работу. Он всегда старался кормить Рики сам и не любил, чтобы это делали мама или Володя.
— Рики, — говорил он, — должен знать своего хозяина.
Отец научил Рики отыскивать и приносить брошенный мячик или палку, бегать по сигналу вперед и по сигналу возвращаться назад, ходить во время прогулок у самой ноги, не забегая вперед и не отставая. Он говорил, что осенью поедет со своим товарищем на охоту, возьмет Рики с собой, чтобы Рики научился делать стойку на дичь, как настоящий сеттер.